Запись эфира от 29.06.2016. Эксперты: Елена Кара-Мурза — доцент факультета журналистики МГУ, член Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и и информационным спорам; Саркис Дарбинян — адвокат, юрист общественного движения «Роскомсвобода».
Яна Крюкова: Добрый день, уважаемые радиослушатели. В эфире программа «Zoom» на радио «Соль». У микрофона Яна Крюкова. Тема эфира сегодня — за какие посты в интернете могут привлечь человека к ответственности. Пословица «слово не воробей — вылетит, не поймаешь, никогда не теряла своей актуальности. А в век интернета и социальных сетей набирает всю большую популярность. Причем, в связи с тем, что в последнее время все чаще и больше появляется сообщений в СМИ, что человека за посты в социальных сетях привлекли к ответственности. Фигурантом уголовного дела сталгражданский активист Дмитрий Семенов в 2014 году за перепост в соцсети «ВКонтакте» демотиватора с карикатурой. Как говорится в жалобе, 5 марта 2014 года в одном из сообществ «ВКонтакте» он увидел ссылку на интервью журналиста Матвея Ганапольского изданию «Собеседник.ру» о том, как российские телеканалы искажают информацию о войне на Украине. Господин Семенов нажал под публикацией «сердечко», статья оказалась на его странице, а 28 марта оппозиционер оказался под наблюдением ФСБ. Дело в том, что вместе со ссылкой на интервью на странице оппозиционера появилась картинка. На ней был изображен мужчина, похожий на премьера Дмитрия Медведева, с папахой на голове. Фоном служил зеленый флаг с арабской вязью. Ниже по-русски был написан призыв расправляться с россиянами. После экспертизы изображения в отношении господина Семенова было возбуждено уголовное дело. В жалобе говорится, что осужденный не имел умысла публиковать карикатуру, которая загрузилась автоматически. Приглашенный на одно из заседаний эксперт подтвердил техническую особенность «ВКонтакте» и Facebook «привязывать» к публикациям картинки при размещении ссылок на них. Несмотря на это, суд счел Дмитрия Семенова виновным. Затем позже он был амнистирован в честь дня Победы. А затем он обратился в европейский суд по правам человека. Дело тянется еще с 2014 года. На каком этапе сейчас решение проблемы, мы связались с Дмитрием Семеновым, и попросили рассказать, на каком этапе сейчас находится решение проблемы.
Дмитрий Семенов: В суд по правам человека мы обратились этой весной, жалоба была подана в апреле. В настоящее время, пока, неизвестно, что с ней. Мы ждем, когда будет решение Европейского суда по правам человека о регистрации и коммуникации жалобы или об отказе вам в этом. Пока, никакого решения нет. Я так понимаю, что до полугода может тянуться этот процесс. Соответственно ближе к осени будет известно. Я.К.: Дмитрий отмечает, что и среди его знакомых были привлечены люди к ответственности за репосты, их привлекли к административной ответственности. А потом они просто не давали поводов для того, чтобы их привлекли к уголовной ответственности. И видит в этом определенную тенденцию, которая с каждым годом только развивается.
Д.С.: Да, это тенденция. На мой взгляд, такой легкий способ, который спец. службы и различные силовые органы взяли на вооружение для расправления счетов с неугодными активистами оппозиции и инакомыслием. Последние годы Российской действительности четко показали, что по любому способу могут привлечь человека. Просто привлечение человека к уголовной ответственности и его посадка в тюрьму за это, самый легкий способ, если человек дал повод в интернете, что-то перепостив или что-то разместив. Этот пост человека можно привязать как-то к экстремизму и воспользоваться этим. Это занимает минимальное количество ресурсов и времени, чтобы довести дело до суда. Если человек не дает повода, то будут найдены другие поводы. Мы все помним дело националиста Даниила Константинова, которого вообще абсурдно обвинили в убийстве. Мы все помним убийство Бориса Немцова. Абсолютно разные поводы могут быть. Кто-то из активистов сидит за подкинутые наркотики.
Я.К.: Вот еще, например, резонансное дело с привлечением к ответственности за снимок со свастикой произошло с Полиной Петрусевой, журналистом смоленского портала. В январе 2015 года девушка выложила на странице в соцсети «ВКонтакте» фотографию своего дома времён нацисткой оккупации. В частности, правоохранителей не устроило изображение флага Третьего рейха, которое было видно на документальном снимке. В конечном счете, Петрусеву оштрафовали на тысячу рублей за пропаганду и публичное демонстрирование нацистской символики. Костромичей массово штрафуют за прослушивание «ВКонтакте» песен «Коловрата». Об этом писало издание «Невский разбойник». Причем такие штрафы коснулись не только жителей Костромы, но и Саратова. А житель Тюмени был осужден, ему суд назначил 250 часов бесплатных общественно полезных работ, выполняемых в свободное от учебы время. За какие высказывания в соцсетях можно понести наказание об этом мы сегодня поговорим с экспертами. С нами на связи Елена Кара-Мурза, доцент факультета журналистики МГУ, член Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам. Елена, добрый день.
Елена Кара-Мурза: Добрый день.
Я.К.: За какие посты человека могут привлечь к ответственности?
Е.К-М.: Мы видим, что за самые разные. Я сразу хотела бы обратить ваше внимание на то, что я, как лингвист-эксперт, могу высказываться только по отношению к словесным или к изобразительным аспектам текста, которые описываются по-другому, не юридически, а лингвистически. Поэтому я буду разговаривать с вами в рамках своей экспертной компетентности.
Я.К.: Хорошо. Какие существуют слова-маркеры, которые могут подтолкнуть надзорные органы к проверке страницы пользователя?
Е.К-М.: Фактически это слова широкого политического профиля. Например, мы знаем о возбуждении дела против лозунга — «Долой самодержавие и престолонаследие». Мы видим, что эти слова совершенно неактуальны с точки зрения текущего политического момента, это так называемая историзма, то есть слова, которые обозначают ушедшие реалии, в данном случае — политические. Они были обнаружены в высказываниях политического активиста Михаила … Соответственно, вызвали пристальное внимание со стороны правоохранительных органов.
Я.К.: Какие слова признаются экстремистскими?
Е.К-М.: Формулировка, которую вы ко мне обращаете, скорее всего, юридического характера. Тогда я должна сказать, что не слова и не высказывания. Я в данном случае выступаю, как толкователь закона и это особая компетенция лингвистов, которых называют лингво-юристами. В законах сказано, что запрещено оправдание, запрещена пропаганда экстремизма, возбуждение вражды и розни и грамматический показатель — призывы к экстремистской деятельности. Так, что в законах достаточно определенно указан круг явлений, которые провоцируют внимание. Поэтому я бы хотела призвать к изучению законов. У нас есть 114 Федеральный закон о противодействии экстремизму. У нас есть 280 и 282 старья, которые говорят о политическом активизме, экстремизме, разжигание розни по национальному, языковому и культурным признакам. Я думаю, надо знать свое законодательство. Начать надо с конституции, которая гарантирует нам целый ряд прав и свобод, начиная со свободы мнения. Но все это в соотношении с соответствующим, текущим законодательством, которое накладывает четкие, жесткие ограничения на эти свободы.
Я.К.: Если допустим, человек употребит слова «я думаю», «я считаю», «мне кажется», а потом продолжит высказываться, например, про власть. Будет ли это признано простым мнением, выражением позиции или это могут признать высказыванием, за которое человек понесет ответственность?
Е.К-М.: Можно аргументировать конституцией о том, что мнение позволительно высказывать. Дело в том, что конструкция мнения, в отличие от высказывания фактологического характера, важны для другого типа речевых преступлений. Это называется диффамация — это распространение порочащих сведений, последствием которого является унижение чести, достоинства и репутации. Лингвисты-эксперты опираются на показатели мнения, которые могут, хотя и не всегда, вывести некоторые высказывания из-под судебного преследования. Что касается текстов связанных с экстремистским обвинением, то, как показывает лингвистическая экспертиза, форма намёков и мнений не освобождает от ответственности, потому что считается, что это настолько опасный тип преступления, масштабный, социально ориентированный, что смягчающие лингвистические обстоятельства, текстовые, они не принимаются во внимание.
Я.К.: Есть такое понятие «язык вражды» — то есть, слова, за которыми стоит агрессивная установка человека, которые «заточены» на конфликт, на провокацию определенную, это тоже сейчас весьма популярная тенденция в обществе. Можете подробнее об этом рассказать?
Е.К-М.: Я думаю, что «язык вражды» — это то явление, против которого лингвисты в своем статусе, в своей функции просветителей, в своей задаче профилактики речевых преступлений всегда очень четко выкупают пропив. «Язык вражды» — это те слова, которые предназначены на протяжении достаточно длительного периода истории, для того, чтобы умолить, унизить достоинство человека по признакам отнесения его, например, к национальности. В настоящее время эти слова очень активно используются. Например, этнофолизмы, то есть ??? по национальному признаку. Например, русских могут называть «москолями», это заведомо негативно, соответственно, украинцев называют «хохлами» или евреев называют «жидами». В таких случаях сказать, что это ошибка, это попытка снять с себя обвинения, потому что понятно, что подобного рода слова высказываются, чтобы выразить негативное отношение. Другое дело, что негативное отношение необязательно провоцирует негативные поступки. То есть обзывательство не всегда ведет к драке, если это обзывательство в какой-то компании. Но, тем не менее, избегать языка вражды правильно с точки зрения речевой культуры общества. Профилактика речевых преступлений — это, то ради чего работают лингвисты-эксперты.
Я.К.: Конечно, никто не застрахован от излишнего внимания к себе, но все-таки как стоит поступать и как лучше писать, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания?
Е.К-М.: Эта формулировка вызвана той практикой, которую мы сейчас наблюдаем. Практика отчетливого давления на разного рода активистов, может быть, даже на случайных людей, которые распространяют политически значимые высказывания, карикатуры, для того, чтобы минимизировать политический настрой. Поэтому каждый решает для себя. Кто-то ограничивает себя, минимизирует общение. Кто-то продолжает свою активную деятельность. Единственное, что я, как лингвист-эксперт, как преподаватель стилистики, как мать и бабушка, мне кажется, что люди, которые собираются высказывать свое мнение, конечно, они должны быть осторожными и бояться повестись на провокацию.
Я.К.: К нам присоединился еще один собеседник, адвокат, юрист общественного движения «Роскомсвобода», Саркисом Дарбинян. Саркис, добрый день.
Саркис Дарбинян: Приветствую.
Я.К.: Какие существуют слова-маркеры, которые могут подтолкнуть надзорные органы к проверке страницы пользователя? Мы уже послушали Елену Станиславовну, может быть, что-то добавите?
С.Д.: Сегодня основную функцию выполняют органы прокуратуры и следственное управление на местах. Это все, что связано с Украиной, Сирией. Штудируются социальные сети. В основном штудируются одна сеть — «ВКонтакте». Большинство уголовных дел возбуждено за распространение сведений там. Связано это с тем, что «ВКонтакте» является дочерним предприятием Mail.Ru Group, которые являются полностью резидентом Российской Федерации, она соответствует всем требованиям закона, в том числе требованиям к организаторам распространения информации, собирает все логи о пользователях и по первому запросу правоохранительных органов предоставляет информацию о пользователе. Поэтому это все делает эту соц. сеть наиболее популярной для возбуждения уголовных дел, связанных с 280 и 282 статьей. Я думаю, что справедливо сказала моя коллега, что дела в основном возбуждаются против региональных активистов. Это стали частые истории в СМИ. Иногда под жернова цензурной машины в интернете попадают обычные граждане для того, чтобы набивать ежегодную статистику, потому что от статистически — палочной системы отчетности мы никуда не ушли. Каждый раз, каждое региональное управление должно предоставлять информацию, сколько тех или иных лиц было привлечено, осуждено, оштрафовано за распространение противоправной информации. Меня, как юриста, уже пугают реальные цифры, потому что более 20 уголовных дел были с реальной посадкой людей.
Я.К.: Это за последний год?
С.Д.: За последнее время. Эта практика началась несколько лет назад. И около 20 случаев мы насчитали, когда людей реально сажали. Это не условные сроки, не штрафы, за то, что они, не подумав, нажали кнопку «поделиться» в своих социальных сетях.
Я.К.: С одной стороны, есть, конечно, посты, которые носят оскорбительный характер, или посты с призывами к свержению конституционного строя. Как правоохранительные органы определяют, когда открывать уголовное производство, а когда нет?
С.Д.: Больше всего вопросов к нашей практике правоприменения, потому что законы примерно везде одинаковы, но применяются они по-разному. Если в Соединенных Штатах очень жестко действует первая поправка к конституции, когда ты можешь выражать свое мнение в безличностном отношении. Например, в отношении такого поста господина Носика, за которое на него возбудили уголовное дело, что Сирию надо сровнять с лицом земли, за это в Западных юрисдикциях к ответственности не привлекают. Уголовным преследованием наказываются те деяния, которые направлены на высказывание или призывы к конкретному лицу. Например, в Соединенных Штатах был такой кейс с известной группой N.W.A за композицию «Fuck The Police». Там пытались многократно цензурить и привлечь их к ответственности за призывы насильственных действий против полиции, но там этот вопрос надежно охраняется правоприменителями, и суды говорят, что это относится к свободе самовыражения. В России, например, группа Психея сделала композицию «Убей мента», которая попала в экстремистский список, и следствие посчитало, что «менты» это одна социальная группа, то есть это ненависть и вражда против социальной группы, объединенной по формату их профессии, и это является незаконным. То есть в России попасть под жернова уголовной системы намного проще. Вы никогда не знаете, как будут те или иные эксперты трактовать ваше мнение в сети. Скорее всего, если уголовные дела будут возбуждены, то 99%, что будет какой-то приговор суда мягкий или более суровый.
Я.К.: У нас массово штрафуют за прослушивание «ВКонтакте» песен «Коловрата» или даже просто, когда человек добавляет в свой плей-лист. Такие ситуации тоже есть. Некоторых штрафуют, некоторых привлекают к уголовной ответственности.
С.Д.: Да, такое есть. Я думаю, что это делается для того, чтобы повысить градус самоцензуры в обществе и для того, чтобы напугать интернет пользователей, дать им понять, что за каждым следят, каждого видят, всегда его могут взять на крючок.
Я.К.: Где грань между свободой высказываний и призывами к незаконным действиям?
С.Д.: Я думаю, что эта грань понятна не только экспертам, а также будет понятна многим гражданам. Когда есть конкретный призыв, связанный с организацией или подготовкой преступления, а когда человек выражает свое мнение по тому или иному вопросу. Конечно, это мнение может быть жесткое, агрессивное и содержать нецензурную брань. Я думаю, что в каждом конкретном деле не только эксперты, юристы, но даже неподготовленные граждане смогут сказать, есть ли тут призыв или это все-таки выражение мнения.
Я.К.: Елена Станиславовна, вам есть, что добавить по этому поводу?
Е.К-М.: Я бы хотела обратить внимание нашей аудитории на одну статью, очень интересную, по очень болезненной теме, очень хорошего журналиста Мальцева, которая размещена на сайте «Life», называется — «дети озера Сямо». Размышляя над этой трагической ситуацией, автор обращается к нашему детскому защитнику Астахову в таких словах: «Дорогой детский защитник Павел Астахов. Паша, мы знаем друг друга уже двадцать лет, и я тебя ни о чём никогда не просил. Теперь прошу: отвлекись на минутку от американских семей, найди время и езжай в Карелию сам. Выжги эту падаль напалмом, чтобы ни один не ушёл от ответственности только потому, что они там все повязаны и будут сопротивляться». Это выражение «Выжги эту падаль напалмом» можно ли трактовать прямо, как призыв с помощью средств массового уничтожения уничтожать. То есть трактовать эту формулировку с точки зрения прямых значений фактически невозможно. Но в ряде случаев именно такие образные, публицистически заостренные формулировки попадают под пресс экстремистских дел. Я привожу этот пример для того, чтобы показать, что такое призывы. Тем не менее, даже формулировка «призыва» может быть оформлена в таком фигуральном смысле, который категорически не может быть подвержен судебному преследованию.
С.Д.: Это еще хорошо демонстрирует одна из записей в реестре запрещенной информации — «автор выпей яду». Известный интернет мем, где Роспотребнадзор, который занимается мониторингом пропаганды суицида, посчитал, что это и есть призыв к самоубийству. Собственно, заблокировал эту страницу.
Я.К.: Все рекомендации такого рода, так или иначе, напоминают призыв к самоцензуре, но в любом случае следует понимать: любой лайк, любой репост может при определенных обстоятельствах стать причиной привлечения к ответственности. Правильно?
С.Д.: Да, это так. Это политика запугивания, на которую надо реагировать соответственно и понимать, что в цифровой век мы должны заботиться о своей цифровой анонимности, безопасности. Понимать, что даже если вы считаете, что ничего противоправного не сделали, то могут однажды прийти. Поэтому этот градус приватности должен повышаться и для того сейчас делается целый тренд.
Я.К.: Разобраться, что может послужить поводом для возбуждения дела довольно трудно, поскольку статьи как уголовного, так и административного кодексов в этом отношении сформулированы очень расплывчато?
С.Д.: Верно. Кроме того, давайте понимать, что существует уже около 5 реестров запрещенной информации, плюс один реестр Министерства юстиций, в котором вы вообще не поймете, был ли признан материал экстремистким или нет. Поэтому риск существует для каждого. Для того, чтобы его минимизировать в случае с соц. сетями, надо подходить с умом. Если вы занимаетесь какой-то политической деятельностью или журналисткой деятельность, нужно принимать меры, чтобы вас не обнаружили.
Я.К.: Елена Станиславовна, добавите что-нибудь?
Е.К-М.: Наш разговор пришел к такому выводу, что нужно быть максимально взвешенными в выражении своего мнения, в выражении своей политической позиции. Мы должны осознавать свою социальную ответственность и избегать призывов к социально — опасным действиям.
Я.К.: Спасибо большое за комментарии. Сегодня на связи с нами были, Елена Кара-Мурза, доцент факультета журналистики МГУ, член Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам и адвокат, юрист общественного движения «Роскомсвобода», Саркисом Дарбинян. Еще лет 10 назад можно было сказать, что Интернет в России является свободной площадкой. Предъявить иски, например, по защите чести и достоинства, было практически невозможно из-за сложности установления конкретного автора публикации и места его проживания. Сейчас, прежде чем что-нибудь написать или перепостить в социальной сети, нужно крепко подумать. Это была программа «Zoom», на радио «Соль». У микрофона была Яна Крюкова.
