Законопроект депутата Бактыбека Райымкулова об ужесточении контроля над некоммерческими организациями (НКО) стал одной из самых обсуждаемых инициатив за последний месяц. Этот закон, в случае принятия, может значительно усложнить работу более 18 тысяч некоммерческих организаций по всей стране.
НКО помогают, а иногда и полностью берут на себя решение тех проблем, с которыми не справляется государство.
Некоммерческие организации восполняют пробелы в школьном и высшем образовании, помогают пострадавшим от домашнего насилия и милицейского беспредела, наблюдают за прозрачностью выборов и следят за работой государственных органов.
Во время пандемии коронавируса именно некоммерческие организации вместе с государством оказывали большую поддержку всем нуждающимся. Когда страна столкнется с тяжелейшими экономическими последствиями, эти же НКО будут на передовой помогать людям.
Но вместо борьбы с последствиями двухмесячного карантина, парламент Кыргызстана пытается как можно скорее принять законопроект, из-за которого НКО придется отвлекаться от своей основной работы по помощи людям и тратить дополнительные ресурсы на отчетность.
Райымкулов хочет, чтобы некоммерческие организации сдавали правительству детальный отчет о том, сколько денег они получают от доноров и на что именно они их расходуют. По задумке автора, этот отчет будет публиковаться на новом госпортале при Министерстве юстиции и будет доступен любому человеку.
Сейчас каждая НКО в Кыргызстане итак обязана ежегодно сдавать отчеты в Налоговую, Соцфонд и Нацстатком. Но Райымкулов намерен сделать так, чтобы НКО сделали открытой информацию об имуществе организации, о штате сотрудников и даже об их зарплатах.
Правительство Кыргызстана уже заявило, что на создание такой информационной системы для отчетов потребуется много времени и денег, связанных с увеличением числа проверяющих сотрудников и закупкой оборудования. А проверить эти отчеты от тысяч организаций на соответствие с реальными данными будет практически невозможно и это даже не входит в компетенцию Минюста.
В случае принятия закона, если НКО не будут публиковать детальные данные о своих расходах и доходах или будут опаздывать со сдачей отчетов, государство сможет их закрыть.
«В период пандемии мы поддержали 15 тысяч человек в жилмассивах Кут, Алтын-Кызык близ Бишкека. Мы туда каждый день раздавали по 100 продуктовых наборов, и мы были единственные, кто им помог. В моем личном доме я устроила приют для женщин, которых бьют мужья. Вы хотите, чтобы мы закрылись? А куда эти женщины пойдут, если мы закроемся? Эта нагрузка ляжет на бюджет страны. И вы нашу работу будете за нас делать?» — задалась вопросом глава организации «Руки любви» Наталья Гребнева.
Гребнева помогает детям-сиротам и женщинам, пострадавшим от насилия. Она объясняет, что в бюджете страны нет денег, чтобы оказывать помощь этим людям даже без кризиса.
Однако главный автор законопроекта не очень переживает, что такие маленькие организации, как «Руки любви», могут закрыться, потому что не смогут нанять в штат еще бухгалтеров и юристов для сдачи отчетов.
Депутата Райымкулова больше волнует то, что в стране проходят митинги против власти и марши за права женщин. Именно возмущение такими акциями послужило поводом для него выдвинуть свой законопроект.
«В прошлом году на 8 марта был гей-парад*, голая женщина в музее появилась — вот эти вопросы в обществе бурно обсуждались. Кроме этого, мы видим как митинги финансируются. По-разному критикуют власть», — сказал Райымкулов в интервью «Клоопу».
* – то, что Райымкулов называет «гей-парадом», на самом деле марш за права женщин, который ежегодно проходит в Кыргызстане 8 марта. Участницы акции поднимают такие проблемы, как неравное положение женщин в обществе, насилие над женщинами, разрыв в оплате труда женщин и мужчин, неравный доступ женщин к образованию.
Он считает, что его законопроект сможет сделать некоммерческий сектор прозрачным, «защитит кыргызскую государственность от вмешательства других стран, сохранит традиции и культуру народа».
«Деньги в НКО приходят закрыто. Я не против того, чтобы они появлялись. Но я против того, чтобы они способствовали исчезновению нашей государственности и приносили отрицательные явления, кто-то устраивал революции из личных интересов или интересов других государств», — говорит Райымкулов.
Депутат утверждает, что не хочет закрывать неугодные властям некоммерческие организации, но в то же время не может объяснить как дополнительная отчетность со стороны НКО связана с обеспечением национальной безопасности.
К тому же, в Кыргызстане существует орган, который должен следить за тем, чтобы в стране не было организаций, преследующих интересы других стран, нарушающих законы Кыргызстана или ведущих экстремистскую деятельность. Этот орган — Госкомитет нацбезопасности (ГКНБ), и защищать интересы страны — его прямая обязанность.
Почему Министерство юстиции сможет контролировать деятельность НКО, их денежные поступления и расходы лучше, чем ГКНБ или финансовая полиция, из проекта закона пока неясно.
Общественные слушания по сценарию
Общественные слушания по законопроекту Райымкулова прошли в стенах парламента 22 мая, в разгар пандемии коронавируса и в нарушение режима чрезвычайной ситуации в стране. Это случилось уже после того, как законопроект прошел первое чтение парламента.
Так как сейчас нельзя собираться большому количеству людей в закрытом помещении, на слушания смогли попасть только 60 представителей различных некоммерческих организаций. Это всего лишь 0.33% от числа всех зарегистрированных в Кыргызстане НКО, кого коснется этот законопроект.
Списки участвующих, по словам правозащитников, формировал сам депутат, а сокращал аппарат парламента. В интервью «Клоопу» Райымкулов рассказал, что еще задолго до слушаний встречался в Белом доме с теми, кто поддерживает его поправки — Кадыром Кошалиевым, Надирой Нарматовой, Романом Ремневым и Бейшенбеком Абдыразаковым. Все эти люди присутствовали и на общественных слушаниях.
Многие из них — люди с неоднозначной репутацией, как например, член движения «Антитеррор»* Роман Ремнев, журналистка Эльнура Алканова, представители малоизвестных национал-патриотических и религиозных движений.
* – журналисты издания «Политклиника» изучили некоторые организации, участвовавшие на слушаниях. Журналисты выяснили, что часть из этих организаций не зарегистрирована в минюсте.
Членов «Антитеррора» не раз обвиняли в провокациях — во время сорванного Женского марша в честь 8 марта, на митингах в поддержку бывшего депутата Садыра Жапарова и других протестах гражданского общества. Они также пытались сорвать круглый стол гражданского общества, где обсуждалась реформа ГКНБ.
Приглашенные Райымкуловым представители НКО хвалили его законопроект и считали, что его надо было принять давно.
«Мы опоздали с этим законопроектом. Он мягок, нужно вписать туда слова “представитель, агент иностранного государства”. Этих агентов надо сделать отдельным списком, чтобы не было беспредела. Этот законопроект надо поскорее принять. Нужно запретить акции протеста», — заявил глава общественного объединения «Акыл эс, рух жана ыйман» Дуйшон Абдылдаев.
Абдылдаев — религиозный деятель и носит статус «ажы», он активно выступает от мусульманского сообщества в СМИ. Но, как известно, законопроект не коснется религиозных организаций, поэтому непонятно, зачем Абдылдаеву понадобилось выступать на этих слушаниях.
Выступавшие «за» законопроект после каждой речи бурно поддерживали друг друга аплодисментами.
«Мы видим сегодня большой концерт. Это сценарий, причем хорошо сыгранный. Тут есть дирижер, исполнители главных ролей. Приглашают к слову по заранее предусмотренному списку. Все знают свои роли. Сейчас эти люди говорят от всего народа, я тоже могу говорить от всего народа, от большей части раковых больных, на которых государство наплевало», — возмутилась глава фонда «Вместе против рака» Гульмира Абдразакова.
По ее словам, этими поправками депутаты усложнят работу НКО, таких как ее фонд. Абдразакова, сама победившая рак, на протяжении последних 14 лет помогает онкобольным людям, на помощь которым государство не может выделить деньги из бюджета.
Ежегодно из-за нехватки лекарств, их дороговизны и отсутствия своевременного лечения от онкозаболеваний в Кыргызстане умирают более 3 тысяч человек.
«Они – нагрузка для бюджета, поэтому денег на их лечение нет, а мы их лечим. Мы не боимся отчетности, но доноры закроют финансирование. А НПО выполняют колоссальную работу, которую не выполняет государство», — сказала Абдразакова.
Некоммерческие организации из регионов вообще не смогли присутствовать на этом слушании, потому что оно проходило во время режима чрезвычайной ситуации, когда авиасообщение внутри страны запрещено, а поездки ограничены.
Гульгакы Мамасалиева возглавляет организацию «Интербилим» в городе Ош. «Интербилим» помогает гражданам, у которых нет денег на адвокатов, отстаивать свои права. Сотрудники организации выезжают в села и учат матерей-одиночек получать пособия, которые им положены.
Кроме того, Мамасалиева с командой юристов отстаивают в суде достойную компенсацию для тех людей, чьи дома изъяло государство. Когда она узнала, что общественные слушания будут проводиться во время карантина, она решила их бойкотировать.
«Когда я спросила по телефону у самого депутата Райымкулова, зачем он дискриминирует региональные организации, он сказал: «А вы не можете самолетом прилететь?» Когда я сказала, что из-за коронавируса самолеты не летают, он предложил добраться на такси. Он рекомендует приехать нам на машине, толкает нас на нарушение чрезвычайной ситуации», — возмущается Мамасалиева.
Власти боятся протестов
Впервые о законопроекте Райымкулова стало известно в начале января 2020 года. Перед этим у стен Белого дома в Бишкеке прошли мирные акции протеста #ReАкция*, где более 1000 человек требовали от властей арестовать бывшего зампредседателя таможенной службы Райымбека Матраимова.
* – #ReАкция – мирная акция граждан Кыргызстана. Она проходила без участия каких-либо активных политических сил. Слово на протесте не давалось никому, кроме модератора.
Матраимов — бывший госслужащий, который 19 лет проработал в таможенной службе и дошел до должности зампредседателя. Его имя стало активно упоминаться в прессе с 2016 года, когда журналисты радио «Азаттык» впервые выявили дорогую частную собственность Матраимова, которая не соответствовала его официальным доходам из декларации.
В 2019 году журналисты радио «Азаттык», OCCRP и «Клоопа» выпустили расследование, в котором доказали причастность Матраимова к контрабанде товаров через кыргызскую границу более чем на 700 млн долларов.
Люди на акциях протеста возмутились тем, что высокопоставленные чиновники не делают ничего, чтобы привлечь к ответственности Матраимова, а расследование о необъяснимых богатствах этой семьи тянется более полутора лет и не приносит результатов.
Координатор Комитета гражданского контроля Динара Ошурахунова уверена, что власти спешат принять законопроект против НКО, потому что боятся таких протестов, особенно накануне парламентских выборов в этом году.
«Мы ждали от власти реакции, что они помогут найти виновных в коррупции, однако мы увидели абсолютно полное молчание, поэтому было много критики по способности государства отвечать современным вызовам — незаконности, нарушению баланса власти, срастанию власти с коррупцией. Понятно, что этот законопроект стал неслучайным. Он в очередной раз инициируется, чтобы сузить пространство для гражданского активизма, для СМИ, для свободы слова», — считает Ошурахунова.
Хотя сам Райымкулов признался «Клоопу», что его беспокоят источники финансирования акций протестов против властей, других депутатов он попросил быть соавторами законопроекта, чтобы якобы «остановить гей-парады».
Со-инициатор законопроекта Марлен Маматалиев говорит, что Райымкулов рассказал ему об этой идее и она «отозвалась в его сердце». Но позже депутат попросил спикера вычеркнуть его из списка авторов, потому что понял, что закон жесткий и коснется всех НКО, а не только тех, которые защищают права ЛГБТ.
«Я бы не хотел, чтобы мои дети жили в обществе, где проходят гей-парады, поэтому я согласился. Честно признаюсь, что не читал до конца законопроект. К первому чтению я ознакомился с ним и понял, что там есть конкретные перегибы», — делится он.
То, что Маматалиев подписал законопроект не прочитав его, еще не так проблематично, как то, что главный инициатор закона Райымкулов, сам в нем до конца не разбирается. К примеру, в интервью «Клоопу» он не смог сказать, подпадают ли такие СМИ, как радио «Азаттык», под его законопроект.
Поправки спущены сверху
Когда 27 февраля Бактыбек Райымкулов отвечал на вопросы депутатов о своем законопроекте, его коллеги заметили, что он в нем «плавает».
«Однозначно, это не он писал законопроект. Судя по его ответам и тому, как он нервничает», — уверен депутат парламента Дастан Бекешев.
Райымкулов действительно очень неприметный депутат, за все свои пять лет работы в парламенте он самостоятельно инициировал только один законопроект.
Вся его деятельность сфокусирована на родном Панфиловском районе, куда он, по иронии, проводит чистую питьевую воду и открывает спорткомплекс на деньги некоммерческой организации АРИС, которая спонсируется из-за рубежа.
«Мы звали Райымкулова на общественные слушания, два раза он не приходил, на дебаты он не приходил. Выяснилось, что он не инициатор, а подставное лицо, которому дали в руки этот законопроект. Поддерживают его национал-патриоты и религиозные объединения, которые не могут получать гранты, потому что у них устав не в порядке или они не умеют писать заявки», — считает правозащитница Динара Ошурахунова.
Бывшая коллега Райымкулова, Чолпон Джакупова, которая много лет руководит правовой клиникой «Адилет», убеждена, что этот законопроект, на самом деле инициатива не депутата, а аппарата президента, который хочет подавить неудобную гражданскую активность.
«Такого рода инициативы не рождаются в недрах Жогорку Кенеша. Прохождение такого законопроекта всегда под пристальным вниманием аппарата президента, это всегда по согласованию», — говорит Джакупова.
О том, что парламент Кыргызстана стал крайне лояльным к президенту и его аппарату, не раз говорили сами депутаты. Народный избранник Исхак Масалиев перед уходом из парламента 21 мая, раскритиковал за это своих коллег.
По словам Джакуповой, зависимость парламента от главы государства сохранилась еще со времен президентства Алмазбека Атамбаева. Не только законопроект об НКО, но и все другие важные инициативы не могут приниматься депутатами без одобрения аппарата президента.
«Когда идет команда какой-то законопроект не регистрировать, вставляют палки в колеса. Когда дают добро, все проходит по обычным процедурам. А вот когда просто спускают сверху, законопроект проводится усиленными темпами в нарушение процедур», — делится Джакупова, которая была депутатом Жогорку Кенеша с 2015 по 2017 годы.
Пресс-секретарь аппарата президента Толгонай Стамалиева говорит, что это невозможно и законопроект Райымкулова впервые попадет президенту только после того, как он будет одобрен во всех трех чтениях в парламенте.
«Аппарат президента может высказывать позицию только после того, как документ поступит на подпись. А пока, как известно, законопроект обсуждается в парламенте», — сказала Стамалиева.
Но, несмотря на то, что законопроект, усложняющий работу НКО, пока очень сырой и частично скопирован с российского законодательства, он действительно довольно быстро рассматривается в парламенте.
Маматалиев, бывший соавтор этого законопроекта, говорит, что депутаты сделают все возможное, чтобы его приняли до того, как парламент уйдет на летние каникулы.
За короткий срок в 5 месяцев, из которых 1,5 месяца в Кыргызстане был режим чрезвычайного положения, законопроект прошел уже первое чтение и общественные слушания.
Законопроект скопирован у России
Слушания в нарушение режима чрезвычайной ситуации и спешку в принятии законопроекта депутат Дастан Бекешев объясняет не только заинтересованностью властей в Кыргызстане, но и внешними факторами.
«Это идеология, философия, которая диктуется извне. Мы должны прекрасно понимать, что нам дают понять: «Ваши международные организации разошлись». Поэтому так быстро-быстро проходит этот законопроект. Проводятся слушания в режиме чрезвычайной ситуации. Интерес к этому законопроекту есть, и это интерес не только депутатов и народа», — считает Бекешев.
Политолог Аркадий Дубнов, который более 30 лет изучает центральноазиатский регион, утверждает, что принятие этого законопроекта диктуется властям Кыргызстана из Москвы.
Сам Райымкулов такой расклад категорически отрицает.
«НПО говорят, что закон исходит из России. Извините меня, я ни от кого тут не завишу. Я тут не исполняю приказ власти. Мы ничьи интересы не преследуем», — сказал он.
Но интересно, что законопроект об НКО Райымкулова, как и другие последние инициативы народных избранников, например, ужесточение контроля за интернетом от Гульшат Асылбаевой, частично либо полностью скопированы этими депутатами именно с российских законов.
В России еще в 2012 году депутаты приняли закон о том, что организации, финансируемые из-за рубежа и участвующие в политической деятельности, признаются «иностранными агентами». Сейчас предложение Райымкулова намного мягче, но приглашенные им на слушания представители НКО повторяли, что в закон нужно внести пункт об «иностранных агентах».
В России «иностранные агенты» вносятся в отдельный реестр и обязаны тщательно отчитываться перед госорганами. Если «иностранные агенты» этого не делают, на них накладываются крупные штрафы или их деятельность могут запретить.
Международное сообщество резко осудило решение российских властей и обвинило их в том, что они хотят контролировать гражданский сектор и преследовать организации, критикующие власть.
Только за три года, после того как российская Госдума приняла этот закон, количество НКО в стране сократилось на треть. Многие решили закрываться сами.
Но у некоммерческих организаций в России есть возможность получать гранты на свою деятельность из фонда президента. В 2019 году российские власти заложили в бюджет для выдачи грантов гражданскому сектору около 8 млрд рублей. В Кыргызстане пока нет ни единого института, ни широкой практики выдачи грантов некоммерческим организациям государством.
По мнению Дубнова, Россия сосредоточилась на Кыргызстане, потому что страна — наиболее слабая в Центральной Азии экономически и исторически очень лояльна к российской власти.
«Сотни тысяч кыргызских мигрантов работают в России, в Кыргызстане есть российские военные базы, которые являются структурообразующим элементом военно-политической безопасности. Кыргызстан является надежным элементом российского ареала влияния в регионе, через который Россия пытается сохранить и наращивать свое присутствие в Центральной Азии», — считает эксперт.
Россия, по его словам, сейчас хочет ослабить влияние международных организаций в странах-союзниках из-за её нарастающего противостояния с Западом.
«Сейчас серьезные времена, когда ужесточается конфронтация между Россией, претендующей на возвращение себе геополитических позиций в соревновании с Западом. Ей, видимо, потребуется консолидация своих союзников там, где это возможно. Проще всего это делать вот такого рода копированием законодательных новелл», — считает Аркадий Дубнов.
Сами власти Кыргызстана не раз подчеркивали, что именно Россия является важным стратегическим партнером для страны. Нынешний 2020 год был даже объявлен перекрестным годом Кыргызстана и России, когда страны собираются укреплять сотрудничество во всех сферах.
«Россия является плечом, на которое Бишкек может опереться. В Бишкеке не могут отказаться от некоторых предложений, которые делаются в Москве», — уверен Дубнов.
Зависимость от России, а помощь со всего мира
Если очевидно, что Кыргызстан зависим от России политически, то пандемия коронавируса показала, что экономически страна зависима от денег международных доноров.
Кыргызстан считается крупнейшим получателем официальной помощи на развитие в центральноазиатском регионе. За 27 лет страна получила около 8,1 млрд долларов в виде кредитов и грантов. Самыми крупными донорами для страны стали Турция, Россия и Всемирный Банк.
Получается, что государство на сегодня — это самый крупный грантополучатель. Со дня обретения независимости, государство получило только грантов более, чем на 2 млрд долларов, и отследить как ими распорядились власти на едином портале невозможно.
Ситуация с коронавирусом в очередной раз доказала, что справиться с последствиями кризиса, без помощи международных доноров, страна самостоятельно не может. Президент Сооронбай Жээнбеков 28 мая попросил международных партнеров «глубокой» реструктуризации внешнего долга Кыргызстана.
Из-за пандемии коронавируса из бюджета страны начались огромные выпадения, поэтому парламент в мае одобрил скорректированный бюджет с рекордным дефицитом в 28 млрд сомов. Сейчас бюджет находится на подписи у президента.
До просьбы о реструктуризации долга, Жээнбеков стал первым из лидеров в Центральной Азии, кто обратился за финансовой помощью в Международный валютный фонд для борьбы с последствиями карантина.
МВФ выделил государству кредит на 241,9 млн долларов для пополнения бюджета. В общей сложности, ожидаемая помощь от всех иностранных доноров государству составит около 462,3 млн долларов, из них 17% — это гранты на безвозмездной основе.
Проследить, как само правительство потратит эти деньги будет крайне сложно. Единого портала для отслеживания грантов для государства, как Райымкулов предлагает сделать для подотчетности НКО, не существует.
Вице-премьер-министр Эркин Асрандиев уже заявил, что власти не смогут опубликовать детальный отчет о том, на что расходовалась внешняя помощь для борьбы с коронавирусом.
«Было предложение показать данные о постатейном использовании внешней помощи. Существующая система не позволяет этого сделать», — сказал он.
Международное сообщество, которое будет помогать Кыргызстану выходить из экономического кризиса, уже возмутилось вносимыми поправками. Они считают, что сейчас самое время для властей страны не усложнять работу НКО, а сплотиться с ними.
«Учитывая значительное влияние COVID-19 на экономику и общество, мы считаем, что настало время для национальной мобилизации противостоять этой пандемии и укрепить отношения между правительством и гражданским обществом. К сожалению, предлагаемое законодательство умаляет эти национальные цели», — говорится в ноте Жогорку Кенешу специальные докладчики ООН Клемент Ньялецосси Воуле и Мишель Форст.
Правозащитница Динара Ошурахунова считает, что, если закон примут, то имидж Кыргызстана, как страны, придерживающейся демократического курса, ухудшится. А значит доноры задумаются о том, стоит ли выделять деньги тем странам, где ужесточается контроль над гражданским сектором.
По ее словам, когда международное сообщество будет сокращать помощь неправительственному сектору, а государство ужесточит контроль над активными организациями, им придется закрыться.
«Мы можем отойти. Но на это место придут другие организации и активисты, которые не будут говорить о соблюдении законности, прав. Они не будут говорить о Конституции, о прозрачности, сотрудничестве, правовых способах. Они будут ура-патриотами, которые будут совершенно по-другому критиковать власти. Совершенно по-другому заставлять их работать. Это будет что-то очень агрессивное и радикальное», — заключила она.
