Представительство Интерньюс в Кыргызстане побеседовали с независимым журналистом Ырысом Исаковым, автором нескольких расследований, разоблачающих негативные явления в обществе, о том, как власти реагируют на мнение гражданского общества, о вопросах этики в блогосфере, а также о многом другом.
Перевод с кыргызского
— Вы выезжаете в регионы страны и готовите свои материалы. Жители села, оказывается, могут о своей проблеме рассказать не только по телефону, но и заполнив специальную гугл-форму. Как проходит прием обращений помощью электронной формы?
— Сейчас все обращаются через Инстаграм, WhatsApp и мессенджер. Мы создали Гугл-форму и начали принимать обращения.
За сутки было получено 168 заявок, заполненных в гугл-форме.
Но с тех пор, как ушла сотрудница, которая их обрабатывала, мы перестали принимать запросы. Честно говоря, у нас не было времени ответить на них, я физически не успеваю. Оказывается, один человек должен сидеть и отвечать на обращения. Если давать формальный ответ, то это будет похоже на «отписку» – ответ государственных служащих. В этом деле, оказывается, нужно работать в команде. Если брать в команду опытного человека, ему нужно платить зарплату. Если нанимать волонтеров, то они не обладают достаточной информацией о тех или иных событиях. Они задают вопросы: «Когда это произошло? Который из них? и т.д.», что создает неудобства человеку, который подал жалобу.
— Были ли просьбы от профессиональных журналистов «стать волонтером, работать вместе»?
— Есть люди, которые говорят: я журналист, у меня есть опыт, позвольте мне работать с вами. Но они часто звонят по телефону. Я им, честно говоря, не доверяю, поэтому еще не связывался с ними.
— Как развивается журналистское расследование в Кыргызстане? Ты продолжаешь заниматься расследованиями?
— Журналистское расследование требует очень больших ресурсов. Это не простой жанр: он требует большого мастерства, интеллектуальных ресурсов, тяжелой работы и творческого подхода. Меня часто спрашивают: «Почему вы не проводите расследований, как «Азаттык»?
В Кыргызстане, кроме «Азаттык», в других редакциях нет такого ресурса. Там работает большая команда, есть обученные журналисты, операторы-монтажники, имеются большие интеллектуальные и технические ресурсы. Все это приводит к качественному расследованию.
Проводятся разные расследования: информативные, из которых люди должны узнать о проблеме, а иногда расследование требует принятия мер.
Сейчас я на одно расследование трачу полгода или год. У меня не хватает ресурсов: нужен мощный компьютер, для спецэффектов нужно подписываться на музыкальный портал или же покупать треки. Также нужен профессионал-монтажер, который знает все это и может сделать работу качественно. Мне элементарно не хватает времени. Необходимо каждый день публиковать материал на YouTube-канале. Иначе зрители исчезнут. Сейчас чаще занимаюсь лайф-журналистикой.
— Можешь рассказать о специфике передачи информации с места событий – лайф-журналистике?
-Оказывается, работа в прямом эфире имеет свои плюсы и минусы. Хорошая сторона в том, что есть возможность рассказать, показать все без фильтрации. Люди верят, так как в этом нет никакой фальсификации. Еще одним преимуществом является то, что это дешево, не требует много времени, ресурсов и больших поисков.
— Как ты объясняешь читателям, что ты теперь независимый журналист и перестал работать в «Азаттыке»?
— Из «Азаттык» ушел в 2019 году, если память не изменяет. В «Азаттык» у меня была возможность работать просто корреспондентом.
Я работал корреспондентом в регионе 7 лет. Столько лет работы на одном месте – это большой срок для понимающего человека, это скучно. На должность выше я сам не хотел, и они не предлагали. Выше корреспондента должность редактора, которая имеет свои сложности. Он работает, проверяя, редактируя других, и давая задания для десятков авторов. Это требует большого усердия и работы: приходить на работу в 8 часов утра, постоянно разговаривать по телефону, смотреть текстовые сообщения, а вечером уходить с работы в 8-9 часов. Я не выдерживаю такого темпа. Поэтому можно сказать, что я там завершил свою работу.
— Реагируют ли власти и чиновники на общественные проблемы, высказываемые свободными журналистами и блогерами? В каком случае власти прислушиваются к голосу гражданского общества и считаются с ним?
— Я думаю, что власть реагирует в меру своих возможностей. Например, если мы говорим, что где-то разрушена дорога или мост. Например, если я упомянул проблему с туалетом в Баткене, то в течение года он был установлен.
Когда поднимаются проблемы, которые власти могут осилить, они это делают.
Другой пример – вопрос дороги Кызыл-Кия-Ноокат. Многие годы мы его поднимаем, но ее так и не ремонтируют.
Сколько не поднимай, – власти не реагируют, так как на это у них средств нет.
Есть вещи идеологически недопустимые, которые власть вообще не может принять, или же есть проблемы, которые не под силу власти. Например, я несколько раз заявлял: «Мы должны ликвидировать Министерство культуры». Власть не может пойти на этот шаг, так как остается глубоко погруженной в советскую идеологию, в советскую систему правления. Оно не видит и, следовательно, не может принять другую систему.
— Когда ты поднимал вопросы тротуаров и туалетов, то в соцсетях писалы, «Ыдырыс должен стать мэром, он сам решит эти проблемы». Есть ли у тебя амбиции баллотироваться в депутаты или же пойти на госслужбу?
— Я не собираюсь идти во власть. Сейчас у власти не та система, которая дала бы мне права действовать так, как я хочу. Например, у мэра тоже должна быть определенная свобода. Существует слишком много вещей, которые связывают руки, слишком много проверок. Вот почему я боюсь идти в исполнительную власть. А у депутата зарплата 35 тысяч сомов плюс-минус другие прибавки, всего набирается 45-50 тысяч сомов. Но на 50 тысяч сомов трудно жить с семьей в Бишкеке. Если обучать детей в частных школах, то оплата около 20-25 тысяч сомов. У меня четверо детей, если их всех буду обучать в частной школе, это обойдется мне в 100 тысяч.
Кроме того, я купил дом в Бишкеке в рассрочку, нужно платить по 60-70 тысяч сомов в месяц. Кроме того, расходы на продукты.
Учитывая это все, зарплата депутата должна быть не менее 200 тысяч сомов.
Когда тебе платят зарплату в 35 000 сомов, у тебя долг перед народом, вешают на твою шею столько ответственности, но при этом ты не имеешь возможности на свое мнение и свободу выражения. Если правительство не считается с твоим мнением, тогда незачем быть депутатом. Если стать таким депутатом, то завтра, хочешь ты этого или нет, придется с кем-то идти на коррупционные действия. Я избегаю этого. На прошлых депутатских выборах меня приглашали самые богатые партии, но я ни к кому не пошел. «Если бы ты пошел, ты бы прошел, у тебя был реальный шанс», — до сих пор говорят мои друзья. Зачем идти в эту сферу лишь из-за того, что имеешь шанс? Я в настоящее время зарабатываю гораздо больше, чем официальная зарплата депутата.
— Кто-то поддерживает, кто-то осуждает, кто-то комментирует материалы, которые ты готовишь. Имеешь ли с ними обратную связь? Есть ли необходимость в обратной связи?
— Я не всегда реагирую: тогда придется только сидеть и писать им ответы. Обсуждения не всегда бывают полезными, могут иметь нехорошие последствия. Иногда в их утверждениях есть веские аргументы, а иногда бывают такие фразы как «ты делаешь не так», «я тебе не доверяю». Я думаю, что все покажет и докажет время, поэтому не придаю особого значения этому. Бывают люди, которые обращаются с личными вопросами, это отнимает много времени. Я не успеваю. Как только становишься известным, оказывается, люди начинают думать, что он все знает, хорошо разбирается во всех законах, и хотят получить совет. Например, земельные вопросы, алименты, развод и т. д. По всем вопросам обращаются за консультацией. Я не очень хорошо разбираюсь во всех этих вопросах.
— Предлагали ли вам взятку, либо просили не снимать видео или удалить материал? Самая большая взятка или какой была самая большая предлагаемая сумма?
— На самом деле, ни один человек не приходил ко мне сам и не говорил: «Позволь мне дать тебе столько денег, а ты удали материал». Они часто присылают посредников. Например, когда делал материал про Аматова, Жалила Атамбаева, предлагали большие деньги. Я ни с кем не торговался. После моего резкого ответа: «Нет», они потом не стали договариваться со мной.
— Должны ли блогеры создать этический кодекс так же, как и сообщество журналистов? Что это им даст и возможно ли это?
— Я думаю, что блогеры являются слишком вольными людьми, поскольку никогда раньше не видели редакционную кухню, не понимают редакционную политику, редакционную идею. И я думаю, что они принимают этику только в той степени, в которой они ее понимают, и применяют ее только в той степени, в которой они ее понимают.
Они не смогут объединиться.
Оказывается, люди разных уровней, разных точек зрения могут стать популярными в этой сфере.
Например, тот, кто не имеет образования, но может говорить красиво, или тот, у кого вообще нет образования, но может выражать свои мысли слишком напористо или агрессивно. Либо красавица или спортсмен. Даже такие люди могут своими откровениями формировать общественное мнение. Похоже, они не смогут объединиться, пока не переживут что-либо серьезное. Скорее всего, люди сами смогут их корректировать, кого-то из них не замечая, кого-то сильно упрекнув, а кого-то возвысив.
— Выражаешь ли солидарность с гражданскими активистами, преследуемыми властями? Например, как ты относишься к аресту Адилета Балтабая, который критикует власть и в последнее время выступает против казино?
— Я не знаю Адилета Балтабая, я никогда о нем не слышал. В принципе, высказываю свое мнение. Но в действительности, есть люди, которые вызывают враждебность и бросают вызов. Я боюсь, что, желая поддержать его, я могу открыть ему путь к другим беззакониям. Поэтому я воздерживаюсь поддерживать всех задержанных. Закон должен работать и соблюдаться гражданами. Например, мои видео смотрят не менее 50-60 тысяч человек, а при хорошем просмотре – 700-800 тысяч человек. А когда на центральной площади собираются около 30-40 тысяч человек, то и до революции дело доходит. Так что, это большая аудитория, и, я думаю, стоит воздерживаться от критики в чей-либо адрес или же от восхваления.
— Недавно ты получил «серебряную кнопку» YouTube, твоя аудитория расширяется. Какое чувство дает известность в нашем обществе? Ещё не заболел звездной болезнью?
— Известность – это груз! Например, когда кто-то тебе срезает дорогу – хочется поругаться, или ты хочешь поспорить с кем-нибудь на рынке, хочется доказать, что ты настоящий. Или хочется просто взять и сесть у дороги, ударить арбуз о землю и съесть его, окунув руки в мякоть… В таких случаях ты думаешь, что кто-то обязательно скажет: «Неужели Ыдырыс не нашел себе места, где можно было бы съесть арбуз»? Иногда хочется просто покурить, сидеть, сложа руки, и пить пиво. Но в таких случаях приходится немного сдерживать себя.
Беседовала Гульзат Газиева.
