Том Дайн работал президентом Радио Свободная Европа/Радио Свобода (RFE/RL) с 1997 до 2005 гг. — дольше, чем кто-либо. Эта организация, созданная в разгар Холодной войны, в последние годы активно мигрирует в онлайн, сокращая эфирное вещание. Дайн возглавлял RFE/RL в период новых вызовов для журналистики и заложил базу для трансформации сети радиостанций в мультимедийную и многоязычную новостную компанию, увеличив ее недельную аудиторию более, чем вдвое. Digital.Report встретился с Дайном, чтобы поговорить о новой эпохе для масс-медиа в условиях новых автократий и нового идеологического противостояния между Западом и Востоком.
DR: Как изменилась среда, в которой работает RFE/RL, сегодня?
ТД: В Евразии и Европе сегодня укрепляются авторитарные — но пока не тоталитарные — тенденции. И хотя есть очень жесткие режимы, но даже Путина я не назову тоталитарным правителем…
DR: Пока.
Сейчас Запад и Россия находятся в состоянии информационной войны.
ТД: Да, пока. Его действия — включая вторжения в Грузию и Украину, угрозы военного и скрытого вмешательства в дела государств Прибалтики, Молдовы и других соседних стран, не могут не сказаться на свободе прессы не только в России, но и во всем регионе, который Кремль считает своей сферой интересов. В большинстве стран бывшего СССР, согласно отчетам Freedom House, СМИ несвободны, но даже в Центральной Европе — например, в Венгрии — также наблюдается ухудшение ситуации в этой сфере. Важной составляющей частью такой ситуации является информационная война — и я намерено использую слово «война», сродни той, что Запад и Советский Союз вели в годы холодной войны.
RFE/RL на настоящее время работает в 23 странах на 28 языках. Шесть из этих языковых служб работают на аудиторию внутри России. Интересно, что в последние годы изменилось отношение западных СМИ к RFE/RL – на него стали чаще ссылаться и цитировать. В годы холодной войны этого не было, наши репортажи предпочитали обходить стороной крупные масс медиа. RFE/RL признано коллегами из влиятельных СМИ как мейнстрим.
DR: Почему раньше такого не было?
ТД: Вначале это было из-за ЦРУ, которое контролировало RFE/RL. В 1973 году организация стала независимым общественным СМИ, но подозрительность в отношении него оставалась — считалось, что RFE/RL и «Голос Америки» были пропагандистскими машинами США. И, во-вторых, ведущие западные СМИ до последнего времени полагались в освещении мировых новостей на собственных корреспондентов. Сейчас содержать зарубежные бюро им стало экономически трудно — и они обращаются к нашим материалам, потому что им не нужно защищать позиции своих штатных журналистов.
DR: Какие сложности встречают бюро RFE/RL в регионе?
Режимы реагируют порой очень болезненно, особенно на «запретные темы».
ТД: Режимы реагируют порой очень болезненно, особенно в том, что касается «запретных тем». В Центральной Азии, например, табу наложено на освещение вопросов исламского экстремизма — правительства предпочитают утверждать, что он отсутствует в их странах. Или, например, в Азербайджане журналисты RFE/RL оказались в тюрьме за материалы о коррупции и семье президента.
Тем не менее, Конгресс США, который финансирует RFE/RL через Совет управляющих по вопросам вещания (Broadcasting Board of Governors, BBG), сейчас выделяет на него больше средств, чем когда-либо, 94 млн. долларов в прошлом году, 106 млн. в этом, и к 2017 году запланировано выделение 120 млн. долларов. Спрашиваете «зачем»? Ответ — «Путин». Он отличный фандрейзер!
Так или иначе, необходимость в расширении RFE/RL сегодня очень велика, поскольку уровень страха перед Россией в странах Восточной Европы и Прибалтики очень высок. Таков парадокс сегодняшней мировой политики: Кремль не может себя чувствовать в безопасности, пока все вокруг него не чувствуют себя под угрозой. В этих условиях потребность в альтернативных источниках информации для населения этого региона вырастает в разы — и именно для этого там работает RFE/RL. Я очень не люблю слово «контрпропаганда». Скорее, речь о нормальной журналистике, не искажающей факты.
DR: Как видится сегодняшняя российская пропаганда западному человеку?
ТД: Несколько недель назад я был в Варшаве на конференции ОБСЕ, в рамках которой мне довелось председательствовать на панельной дискуссии о пропаганде, на которой выступали четыре европейских эксперта по России. В зале было около 70 человек, включая журналиста Russia Today – эффектная женщина с прекрасным владением английского языка. Прежде, чем дискуссия началась, она стала требовать слова. Я сказал, что сначала мы должны выслушать доклады экспертов, потом они обменяются мнениями друг с другом, а потом мы перейдем к вопросам и ответам. Когда подошло время, я дал ей слово. Она объявила, что я «не тот человек» для того, чтобы вести такую дискуссию, поскольку я возглавлял RFE/RL, которая является «инструментом пропаганды», а сам я никто иной, как «идеолог».
В российских государственных СМИ сегодня легко проследить алгоритм: нападки и переход на личности.
Она не оспаривала тезисы экспертов, не задавала вопросов и не способствовала дискуссии. Она просто атаковала меня персонально. В российских государственных СМИ сегодня легко проследить алгоритм: нападки и переход на личности; защитная позиция и оправдывание любых действий российских властей. Это своего рода игра: я ущипну тебя и буду ожидать ответной реакции, а потом все повторится снова. Еще одна цель пропаганды и ее расширения на дальнее зарубежье, как мне видится, заключается в том, чтобы посеять раздор среди стран Запада, поставить под сомнение западные ценности, подменить факты. Оруэлл напророчил много правдивого о сегодняшней России.
DR: В постсоветских странах RFE/RL, как правило, нет на популярных FM частотах, и хотя оно по-прежнему (хотя и не везде) продолжает вещание по несколько часов в день, намного больший приоритет теперь отдается онлайн-формату.
ТД: Да. Я считаю, что RFE/RL одним из первых вошел в эру новых технологий, эффективно их используя, чтобы предоставлять качественные новости на различных платформах, через которые информация достигает своей аудитории. Несколько недель назад был запущен новый информационный видео-проект на русском языке «Настоящее время».
DR: В каких постсоветских странах RFE/RL встречает больше проблем в работе, а в каких странах работается свободнее всего?
В России, Беларуси, на Кавказе и в Центральной Азии ситуация со свободой прессы очень сложная.
ТД: В России, Беларуси, на Кавказе и в Центральной Азии ситуация со свободой прессы очень сложная. На это влияет не только политика правительств, но и экономические условия. В Грузии, Украине и Молдове, несмотря на многие сложности (в Украине это коррупция, а в Молдове — российское присутствие в Приднестровье), масс-медиа сравнительно более свободны.
Украинская редакция RFE/RL свободно и продуктивно работает в своем киевском бюро — много авторов, материалов и тем для освещения. У них есть репортеры на Донбассе и в Крыму, они вещают на украинском, русском и крымско-татарском языках. Для меня это один из самых успешных примеров работы RFE/RL сегодня.
Проблемы, если они возникают, идут от режимов, которые хотят сильнее контролировать свое население, чтобы удержать власть и экономическое влияние. В Азербайджане власти посадили в тюрьму на 7 с половиной лет журналистку, писавшую о коррупции среди членов семьи президента Алиева, а бюро в Баку было закрыто решением властей. Оборудование и материалы были изъяты, а на сотрудников было оказано давление.
DR: Может ли RFE/RL стать адекватным ответом щедро финансируемому Russia Today? Возможно, возврат к технологиям, которые по-прежнему остаются главным источником информации для большинства людей в этом регионе — телевидению и радио? Может быть, спутниковое вещание?
ТД: Когда я возглавлял RFE/RL, я постоянно говорил о необходимости выхода станций на FM-диапазон, чтобы добраться до людей, слушающих радио в машине. Но в условиях, где спектр жестко контролируется государством, на это рассчитывать не приходится. RFE/RL выдавили из популярных FM частот в большинстве стран (причем довольно давно), а на коротких волнах сегодня нет слушателей.
В свое время, когда мы закрывали восточноевропейские службы RFE/RL, Вацлав Гавел говорил мне, что будет скучать по радио, которое он включал по вечерам, чтобы свериться — насколько точно в плане фактов сложилась его картина дня — и на основе этого он делал выводы о происходящем.
Что касается ответа на пропаганду, деньги — немаловажный фактор.
Но мы закрыли все эти службы. В США решили, что они более не нужны, и сами страны бывшего социалистического блока решили, что им это более не нужно. Но активизация российского влияния навела меня на мысли недавно, когда я был в Праге — а не стоило бы вернуть RFE/RL в Польшу, Чехию, Словакию, Прибалтику, Венгрию? И решил, что все же этого делать не следует — для стран-членов ЕС с развитыми демократическими институтами и свободной прессой это будет выглядеть как оскорбление.
Би-би-си, одно из самых влиятельных и заслуживающих доверия мировых СМИ, но британское правительство прекращает субсидировать его программы на других языках. Есть канал «Аль-Джазира», у него огромные бюджеты от шейхов. У Russia Today есть огромные бюджеты от Кремля и олигархов. У меня таких ресурсов нет…
DR: И все же, каким может быть адекватный и качественно новый ответ российской пропаганде?
Ответ на пропаганду — качественная журналистика.
ТД: Ответ тот же — качественная журналистика, стандартам которой нужно не только следовать самим, но также устанавливать их и продвигать.
DR: Представьте ситуацию, в которой есть армия зрелищных и предвзятых СМИ с одной стороны, и пригоршня независимых онлайн-изданий вкупе с локальной редакцией RFE/RL, которым небезразличны стандарты качественной журналистики. Кто победит?
ТД: Ответ не так очевиден. Я верю, что качество может побеждать количество. В конце концов, необязательно ставить цель завоевать умы и сердца масс, и бояться этой цели. Невозможно ждать победы серьезных, достоверных СМИ над скандальными изданиями, навязывающими мнения и упрощающими новостную картину. В большинстве случаев для независимых журналистов важнее найти свою аудиторию среди той части населения, которая производит смыслы и продукты — интеллигенции и бизнеса. Это те образованные люди, которые способны сортировать информационные потоки и разбираться в них. Это люди, которые при демократии больше всего процветают, которым нужна демократия.
Ни нынешняя администрация США, ни предыдущие не уделяли должного внимания «мягкой силе».
Но есть еще один момент. На мой взгляд, ни нынешняя администрация США, ни предыдущие не уделяли должного внимания «мягкой силе» и публичной дипломатии, продвижению ценностей и смыслов открытого общества в таких формах, которые были бы понятны населению других стран.
