Если вам не нравится свой голос, не отчаивайтесь. Корреспондент Sputnik Кыргызстан Асель Минбаева узнала, что даже профессиональная телеведущая Айгуль Курманова не выдерживает просмотра своих передач дольше десяти минут.
«Вы спросите у фотографа — вдруг он откажется меня снимать? Просто я болею и плохо выгляжу», — сразу предупредила Айгуль. Мы аж удивились: еще никогда собеседник не сомневался в том, достоин он сегодня фотосессии или нет.
— Сейчас каждый мальчик и девочка мечтают стать телеведущими. У девочек это вообще идея фикс. Вы тоже грезили о софитах и телекамерах?
— Нет! Я очень хотела быть хирургом. Резать, зашивать, ползти на линии фронта с медицинской сумкой…
— Как вы пришли в эту сферу?
— Искала прачечную по объявлениям в газете. О том, что радиостанции требуются ведущие музыкальных программ, было написано в рамочке. Я до сих пор не могу объяснить, почему поехала на Алмаатинку (офис до сих пор там находится).
— Почему вас взяли?
— В мою пользу сыграли непосредственность и азарт. Я даже не готовилась, и это к лучшему. Если бы я пыталась кого-то копировать, это было бы… ненатурально.
— Вы себе тексты заранее пишете?
— В самом начале — да, чтобы, не дай Бог, не говорить дольше тридцати секунд. А потом перестаешь писать, речь рождается в голове. Это не страшно. Беседовать с вами мне сейчас гораздо страшнее, чем вести эфир.
— В самом деле?
— Интервью даю редко. Меня редко приглашают.
— Чем отличается ваше поколение радиоведущих?
— Когда нас выбирали, обращали внимание на тембр голоса, эрудицию. От нас требовали железной дисциплины. Даже ходили слухи, что радиостанция специально нанимала людей, которые прослушивали эфиры и находили ошибки. К нам приходили преподаватели, которые учили дикции и произношению, рассказывали о тонкостях языка. Сомневаюсь, что сейчас для ведущих устраивают такие семинары.
— А у вас были проблемы с дикцией?
— Нет, только со скоростью речи. Меня ругали за то, что я слишком быстро говорю: вызывали к начальству и даже штрафовали.
— Когда вы последний раз повышали голос на работе?
— Не представляю, чтобы на работе я могла орать. Но отстоять свое могу.
— У нас все обыватели знают, как должна работать телеведущая. Как вы относитесь к чужому мнению о своей работе?
— Я сама спрашиваю у людей, которых уважаю, что было плохо. Хорошее неинтересно — было, и слава Богу. А вот плохое — потенциал для роста. Меня настораживает, когда никто не критикует: видимо, что-то идет не так.
— Что вы делаете плохо? Какие у вас недостатки?
— На радио я иногда не могу сдержать эмоций. Например, скрыть от слушателей, что болею или что у меня плохое настроение. Кроме того, я не выношу свой голос…
— Вам не нравится ваш голос?!
— Абсолютно. Даже когда я слышу «свои» рекламные ролики, стараюсь переключить — у меня просто мурашки по коже бегают. Не могу смотреть свои телевизионные эфиры, для меня это мука. Меня хватает минут на десять: раздражают собственная мимика и жесты, слова-сорняки, которые я постоянно вставляю… Я вообще себя не очень принимаю и не очень люблю.
— Как вас позвали на телевидение?
— Это случилось в начале 2000-х. Меня позвали на MTV, и это было так престижно, что казалось, жизнь удалась. Я не боялась. Уже сейчас понимаю, что если что-то не получается, наверное, лучше этим не заниматься.
— А что у вас не получается?
— Мне непросто привыкнуть к формату ток-шоу, которое я веду на КТРК. Вообще-то мне легко вести прямые эфиры, но раньше я работала по сценарию. Это был развлекательный формат, я объявляла сюжеты, беседовала с гостями. А теперь в передачах поднимаю социально-политические темы.
Часто даже не знаешь, какая тема у тебя будет. Например, утром произошло какое-то событие, и нужно поговорить о нем вечером, пока оно не «прокисло». Я принимаю это как вызов самой себе и учусь, работаю над собой.
— Когда вы читаете отзывы хейтеров, у вас возникает чувство протеста?
— Конечно, мы ведь все живые люди. Я не очень люблю заходить в Фейсбук, но по долгу службы вынуждена его просматривать и что-то публиковать. Знаете, в силу разных обстоятельств мне однажды пришлось выйти в эфир неподготовленной. Это была ошибка! После эфира я детальнее изучила вопрос и теперь знаю о геях все.
После теперь уже известного всем скандального выпуска ток-шоу «Ой Ордо» я прочла каждый негативный комментарий — от критики моей одежды до обсуждения моего «низкого интеллекта» и «ужасного стиля ведения». При этом меня очень смущали орфографические ошибки в постах умников, которые все это пишут.
Еще меня коробит от слов «пиндос», «ватник», «ИМХО» и так далее. Я была в шоке, когда узнала, что такое ТП. Думала, это что-то «тому подобное»… Использовать такие слова на общественной площадке — ужасно низко. Это как снять трусы со словами: «Ну и что? У тебя же тоже там есть!». Конечно, у меня, как и у любого нормального человека, возникает желание сказать комментирующему: «А ну-ка сядь, будем с тобой… спрягать!».
— Какую тему вы никогда не стали бы освещать?
— Политику. Я не просто в ней не разбираюсь — она мне противна. Это какой-то театр абсурда, королевство кривых зеркал — все так фальшиво! Там все какие-то слишком гибкие. Когда я была моложе, верила, что должна иметь активную гражданскую позицию, потому что «кто, если не мы?». Думала, аполитичным быть стыдно.
Однажды я устроила демарш на «5 канале». Это было в бакиевские времена, когда в очередной раз разогнали митинг оппозиции. Я увидела, как на канал приходят люди, которые говорят, как нужно «подавать новости». Подумала: «Боже, как я могу работать на таком канале?! Это противоречит моим принципам!».
Тихо уйти не могла — я же Космодемьянская! Вела утренний развлекательный эфир и в конце программы сказала, что это моя последняя передача и что я больше не могу работать на канале, который делает заказные сюжеты и выдает их за правду. Я призвала зрителей не верить всему, что говорят на ТВ, а потом встала и ушла. Естественно, меня сразу уволили.
Сейчас я понимаю, что семья — тоже маленькое государство. Чтобы изменить страну к лучшему, необязательно участвовать в политике. Можно просто быть хорошим гражданином, честным и принципиальным человеком и учить этому детей.
— Вы еще и ведущей на праздниках работаете. Как попали в эту сферу?
— Как только начинаешь работать на радио, сразу найдется кто-то, кто попросит тебя провести свадьбу, той или корпоратив. Кстати, раньше мы могли прийти на праздник в джинсах. Достаточно было надеть блестящий топ — и все, нарядно! Сейчас в таком виде даже в ресторан не пустят.
— Какая свадьба на вашей памяти была самой шикарной?
— Больше всего меня впечатлила свадьба, на которой выступила группа No Mercy. У нас был такой сценарий: свет неожиданно гаснет, в зале начинается паника. Тем временем музыканты выходят на сцену и устраивают соло на гитаре под песню «Where do you go», на первых аккордах включается свет и начинается дискотека. До сих пор помню, как взревела публика. Это было реально круто!
— Каких еще звезд приглашают на шикарные свадьбы?
— Всех, кто есть на российской эстраде. Свадьбу могут вести Пельш, Якубович или еще кто-нибудь из именитых российских ведущих. Но это не афишируется — деньги любят тишину.
— А вы будете устраивать такие свадьбы своим детям?
— Как совершенно безумная мама, я готова сделать для них все. Если у меня будут деньги, то почему бы нет? Но вряд ли они сами захотят такие свадьбы.
— Поведение людей из высшего общества на свадьбах как-то отличается от поведения простых смертных?
— Нет. Все зависит от того, сколько люди выпивают. Все пьяные гости похожи друг на друга.
— О чем вы жалеете?
— Жаль, что я не приношу обществу такую же пользу, как врачи. Кто-то спасает жизни, а я просто живу… Жаль, что моя мечта стать доктором никогда уже не исполнится.
