Интернет не только изменил жизнь человека, но и открыл вторую, невидимую грань личной свободы. Для многих сеть — это свобода общения, самореализации, ведения бизнеса. И эту свободу очень легко потерять. В последние годы интернет в России и странах СНГ развивается под пристальным вниманием властей. Указы, запреты, нормы, стандарты постепенно сужают сетевые свободы, нивелируют уникальные возможности технологий связи. Оправдана ли политика запретов и блокировок, возможна ли в Сети абсолютная демократия? Об этом Digital.Report спросил ведущего юриста общественной организации «РосКомСвобода» Саркиса Дарбиняна,
Насколько в России, равно как и в других странах, необходимы общественные инициативы, организации, которые решают проблемы роста современных телекоммуникаций. Считается эта функция целиком государственная, должен ли у государства в этих вопросах быть общественный противовес?
Несомненно, небывалый рост сетевых технологий и увеличение в геометрической прогрессии пользователей глобальной сети в России ведут к повышению внимания государства к регулированию Интернета. Уровень современных технологий открывает для власти новые горизонты. Сегодня Большой Брат имеет много возможностей контролировать потоки Интернет-трафика и следить не только за своими поданными, но как показали откровения Сноудена, и за подданными других стран. Ситуация ухудшается тем, что в этом Большому Брату готов всецело помогать его корпоративный брат-близнец. Медиа-корпорации ставят перед собой совсем иные цели, чем власть, но едины в своем стремлении контролировать частные коммуникации граждан. Именно поэтому корпорации активно лоббируют и поддерживают новые законы, связанные с копирайтом, а также запретом средств анонимизации и шифрования. Когда бизнес и власть становятся заодно, общественные организации становятся той единственной силой, которая может обеспечить противовес. Однако, если в западных традициях, мультистейкхолдерная модель по управлению Интернетом реально работает, и есть достаточно древние традиции общественного активизма и люди куда более сильно вовлечены в процессы принятия решений на местах и на федеральном уровне, то в России ситуация совершенно иная. У нас, это достаточно молодой институт. Да и за последние несколько лет предпринималось немало усилий для уничтожения НКО, независимой журналистики и первых зачатков институтов гражданского общества.
Как вы считаете, важно ли общественное мнение государственным чиновникам, которые занимаются интернет-регулированием?
Можно с уверенностью сказать, что в администрации президента и иных властных институтах активно мониторят то, что волнует российскую общественность. Это одна из причин, почему известный ресурс онлайн-петиций change.org до сих пор не заблокировали в России. Тем не менее, мы вынуждены констатировать факт того, что любые важные для российских пользователей общественные инициативы отклоняются действующей властью. Законы о блокировках, Антипиратский закон, Закон о локализации персональных данных, Закон о блогерах и организаторах распространения информации — это не полный список законов, которые несмотря на массовый общественный протест были в стремительные сроки приняты законодателем. По этой причине был полностью дискредитирован такой зарождающийся инструмент электронной демократии как РОИ с довольно сложной формой авторизации. Российские граждане теперь уже не видят смысла даже нажимать на кнопку “голосовать за петицию”, ибо на их глазах чиновники и депутаты пустили в корзину все те инициативы, за которые голосовали более 100 000 россиян.
Оправдана ли политика запретов и блокировок? Верите ли вы, что блокировка — это удачная схема по борьбе с детской порнографией или, например, пиратством?
Когда в 2012 году только принимался первый закон о защите детей с первыми основаниями для блокировки веб-сайтов (педофилия, суициды, наркотики), мы были резко против этого закона, предупреждая, что введение подобного инструмента — это только лишь начало массированной он-лайн цензуры. Так и получилось. Государство взяло на себя нетипичную роль большого родителя, решая за нас от чего и как ограничивать наших детей. При этом, нас всех превратили в несовершеннолетних, запрещая нам заходить на сайты с научными исследованиями на тему воздействия наркотиков или читать художественную литературу, в которой описывается способ совершения самоубийства. Мы говорим о том, что есть куда более эффективные средства для защиты детей от вредной информации — фильтры на уровне ISP и софтверные решения, которые может использовать и настроить каждый родитель сам. На протяжении уже четырех лет мы могли наблюдать лишь поэтапное расширение списка оснований благодаря усилиям лоббистов из разных сфер. Не говоря уже о том, как применяли закон районные прокуроры и во всем соглашающиеся с ними суды, абсолютно фривольно трактуя нормы Федерального закона “Об информации”, и расширяя сферу его применения на самый разнообразный контент. К чему это привело? Учитывая заложенную в законе возможность Роскомнадзора ограничивать доступ по IP-адресу, за 4 года правоприменения был ограничен доступ к более чем 1,2 млн веб-сайтов. При этом, в 95% случаев ограничивается доступ к добропорядочным ресурсам, только за то, что они находятся на тех же сетевых адресах, что и ресурсы с запрещенной информацией. А учитывая то, что сайты с незаконной информацией, могут с легкостью мигрировать с одного домена на другой, а также менять свои IP-адреса, а сами пользователи получать доступ к любому заблокированному ресурсу с помощью нехитрых технических средств, сегодня мы можем с уверенностью говорить о том, что эффективность всех этих законов близка к нулю. Кроме того, как показывает опыт, блокировка определенного контента или даже целиком веб-сайта порождает эффект Стрейзанд, который мы уже наблюдали неоднократно. Например, запрет статьи в Википедии “курение каннабиса” увеличило количество ее посещений более чем в 100 раз. И вся эта вакхналия длится уже четыре года в отсутствие хоть какого-либо объективного исследования, показывающего корреляцию между блокировкой сайтов и снижением, например, уровня подростковых суицидов.
Представьте, что завтра — власти отступятся от интернета и придет время абсолютной сетевой демократии. Не окажется ли такой вариант хуже, чем диктат со стороны государства?
Интернет был создан без непосредственного участия государства и долгое время развивался в условиях саморегуляции. Сообщество вполне может самостоятельно выработать механизмы регуляции, ведь ни один владелец серьезного сервиса не хочет, чтобы на его площадке распространяли педофильские или какие-нибудь ксенофобские материалы. И несмотря на существующую проблему необоснованного снятия контента по решению самих администраций веб-ресурсов, надо признать, что соцсети следят за соблюдением собственных пользовательских соглашений. Мы не говорим, что не нужно никакой регуляторики. В сети и правда есть множество киберугроз. Мы говорим о том, что решения такие должны приниматься совместно всеми мультистейкхолдерами. У нас же мы видим создание видимости консультаций с бизнесом и обществом, а на деле все решения принимаются в закрытых кабинетах со спусканием сверху директив законодателям.
Есть ли смысл в текущем «российском варианте» борьбы с пиратством: через блокировки крупных сайтов, которые мигрируют по всему интернету? Должно ли пиратство изживаться естественным путем?
Проблема цифрового пиратства является несколько раздутой. Мы постоянно слышим от наших оппонентов мысль о том, что пиратство уничтожает творчество, а сами пираты воруют у авторов, убивая их желание творить. Однако, следует понимать, что это всю полная популистская ерунда, которую произносят лоббисты от медиа-индустрии, оправдывая все новые и новые методы закручивания гаек. Этой теме посвящено уже немало научных исследований, которые мы собрали воедино на нашем проекте #ChangeCopyright (http://changecopyright.ru). Анализ ситуации в целом ясно говорит нам о том, что хоть цифровое пиратство и сказалось на снижении продаж музыки, кино и ПО на материальных носителях, в мире наблюдается общий подъем творчества, который выражается в многократном увеличении количества произведений. Авторы не стали беднее, и благодаря появлению новых технологий и возможностей Интернета имеют множество абсолютно новых и эффективных способов коммуницировать со своей аудиторией и самими дистрибьютерами. Очевидно то, что авторское право, сформированное в доинтернетовскую эпоху, сегодня уже не отвечает духу цифрового времени и потребностям Интернет-сообщества. Наступило время его радикальной реформы. Однако, то что мы видим сегодня, это очевидный дисбаланс с явным перекосом в сторону защиты частных интересов в ущерб интересам общественным. Но авторское право изначально было не про это, и создавалась оно для поддержания баланса авторов и издателей. В США при принятии Конституции мысль о том, что авторы имеют право на монополию копирования, была предложена, но в результате отвергнута ее отцами-основателями. Вместо этого авторы Основного закона США приняли другую предпосылку — что авторское право является не натуральным правом авторов, а искусственной уступкой, данной им ради прогресса.
Или взять например, блокировку крупнейших цифровых библиотек, Флибусту и Рутрекер, признанные пиратскими сайтами. Они куда-то делись? Конечно же нет. Они как существовали в сети, так там и существуют. Только контента стало теперь еще больше там, потому что все заблоченные сайты после подобных наездов вполне ожидаемо отказываются от политики сотрудничества с правообладателями в рамках DMCA или чего-то там еще. При этом сами ресурсы начинают использовать альтернативные способы распространения контента, например, с помощью ботов в мессенджере Telegram. Теперь вот правообладатели хотят надавить на администрацию мессенджера через AppStore и Google Play Store, чтобы те удалили каналы и ботов. Люди всегда делились контентом. Это их естественная потребность. И они будут это делать. Это бесконечная гонка, в которой технологии всегда будут опережать отстающее право. Но некоторые полагают, что строить дамбы в океане эффективно. Мы же считаем, что пора реформировать копирайт, а корпорациям больше уделять внимание сервисам чем борьбой с ветрянными мельницами в ущерб технологиям.
Если у человека отобрать интернета, будет ли это означать – отобрать у него свободу?
Несомненно. И то, что ООН пять лет назад признала право на доступ в интернет одним из неотъемлемых прав человека — большое достижение для правовой науки. Это стало признанным международным стандартом, по которому все юрисдикции союза должны понимать как следует трактовать любое применение национального закона или действия властей по ограничению доступа к конкретному контенту, сайту или целой сети. Онлайн пространство стало продолжением нашего оффлайн мира. В нем существуют наши банки, магазины, библиотеки, фотоальбомы, письма, офисы. Поэтому прекращение доступа к Интернету будет означать существенное ограничение не только нематериальных прав (доступ к информации, свобода самовыражения и др.), но и прав имущественных. Это и есть ограничение свободы в распоряжении своими правами.
Верите ли вы, что за пределами Рунет интернет — свободный?
Когда общаешься с коллегами из разных стран на различных мировых ивентах, посвященных защите цифровых прав, понимаешь: что проблемы то везде одинаковые: массовая слежка со стороны государств и холдингов, блокировка сайтов и целых соцсетей, избыточный копирайт, сетевая дискриминация, право на забвение, биткоины. Интернет бросает серьезный вызов суверенитету любой власти и монополии любой корпорации. Сегодня многие страны хотели бы разделить один большой Интернет на множество маленьких суверенных интернетов (так называемых интранетов), чтобы спокойно регулировать его и устанавливать свои собственные законы. Поэтому пользователи сети и владельцы IT-бизнеса по всему миру стоят перед теми же угрозами своим гражданским правам. При этом многие страны либо копируют неудачную модель регулирования, либо навязывают ее младшим братьям своего союза. Яркий пример это TPP, а также то, что сейчас делает Россия, чтобы предложить ЕвразЭС унифицированный подход к регулированию киберпространства. Именно поэтому сегодня важно всему мировому сообществу пользователей сети и пользовательским сервисам консолидировать свои усилия для защиты своих цифровых прав.
С ростом террористической угрозы многие жители готовы обменять свободу в интернете на безопасность в реальной жизни. Это правильно?
Я не думаю, что это так, и много думающих людей по всему миру готовы жертвовать своими правами ради абстрактной борьбы с невидимым врагом. Конечно, происходит невероятная манипуляция общественным сознанием. Кто-то пытается реально убедить, что криптографическая защита — это проблема для безопасности. И сегодня это наблюдается по всему миру: Спецслужбы США, Англии, Франции и России все чаще предпринимают попытки для организации тотальной слежки и говорят о том, как бы запретить криптографию, либо заставить технологичные компании делать в ней бэкдоры. При этом, мы понимаем, что это имеет весьма мало отношения к безопасности, ибо средств анонимного и безопасного общения более чем достаточно. Но еще немного и мы уже будем наблюдать как под тем же соусом на будут развешивать камеры в наших домах и объяснять, почему телекраны должны быть включены, когда мы дома. Это грубейшее вмешательство в прайваси человека. Защита его — священная обязанность каждого человека, иначе не заметим как окажемся в стеклянных домах. Надежная криптозащита — это не проблема безопасности. Это ее решение.
Какого закона в России в сфере интернет-регулирования не хватает лично вам?
В 2015 году ООН пошла еще дальше и признала возможность анонимного пользования интернетом и использование шифрования личных данных и средств коммуникации самостоятельными правами человека. Это очередной очень важный шаг для укрепления цифровых прав. Право на использования средств анонимизации и право на шифрование способны обеспечить человеку свободу в выражении своего мнения в цифровую эпоху. Я бы хотел, чтобы появился некий документ, вроде Закона о защите прав потребителей. Например, Закон “о защите прав пользователей Интернета”, в котором были бы на национальном уровне озвучены те цифровые права каждого человека, которые уже признаются международными договорами и стали стандартами сообщества. А так конечно, проблема больше не с отсутствием законов, а с их чрезмерным присутствием сегодня в российском законодательстве и крайне низким уровнем знаний правоприменителей и судов и понимания особенностей работы сети.
Мы — поколение даунлоуда, и мы хорошо знаем как качать права
Время покажет. Но мы понимаем, что если мы не будем бороться за свои права, никто это не будет делать за нас. Поэтому мы ведем постоянный репортаж с поля законотворчества в части регулирования информационного пространства, мониторим ситуацию с правоприменением и даем пользователям инструменты для защиты и восстановления своих нарушенных прав. Например с помощью http://digitalrights.center/ и http://openrunet.org/. И мы знаем, что с нами миллионы пользователей, для которых Интернет является их домом. Поэтому мы не потерпим вмешательства в наше пространство и будем использовать все средства гражданского активизма (в том числе сетевой сатьяграхи): а также все механизмы закона, чтобы отстаивать наши цифровые права на всех уровнях. Мы — поколение даунлоуда, и мы хорошо знаем как качать права.Может ли оказаться борьба «Роскомсвободы» — борьбой с ветряными мельницами. Через сколько лет можно будет говорить о победе по самым важным вопросам?
