Иллюстрация сгенерирована нейросетью Midjourney
Жаркын, молодая сотрудница одного из университетов Ошской области, столкнулась с со стороны старшего коллеги. Оказавшись в этой ситуации, она узнала, что ее университет не готов признавать проблему домогательств, будь то в отношении сотрудников или студенток.
Эта история — о том, как вузы Кыргызстана скрывают масштабные случаи домогательств, с которыми сталкиваются преподавательницы и студентки, и о том, как руководство намеренно замалчивает эти факты, чтобы сохранить репутацию и избежать общественного осуждения.
Волк в овечьей шкуре
еще недавно была студенткой университета, а теперь вернулась в него уже как молодая специалистка. Однако ее первые дни на новом месте работы были омрачены поведением одного из старших коллег. Сначала это казалось странным, но вскоре стало постоянным источником стресса.
«Тот день я запомню надолго. Рабочий день уже подходил к концу, и я оставалась в кабинете одна, — рассказывает Жаркын. — Вдруг он ворвался, быстрым шагом подошел ко мне. Я сидела в углу кабинета, откуда невозможно было выйти. Он сел рядом, обнял меня за плечи и начал говорить: «Я уже старый, ты ведь понимаешь. Поможешь мне с компьютером? Я буду часто приходить, ты меня научишь?»»
Сначала Жаркын не придала особого значения словам коллеги и спокойно ответила, что поможет — ведь она здесь работает. Однако поведение мужчины становилось все более настойчивым.
«Доченька, я помогу тебе развиваться в университете, ты сможешь защитить кандидатскую», — вспоминает Жаркын его интонацию, которая звучала почти как угроза.
Затем, неожиданно, мужчина начал целовать ее в лицо.
«Я была в шоке. Оттолкнула его, удивленно спросив: «Что вы делаете?» Он чуть не упал — он ведь был пожилым. А я выбежала из кабинета и дождалась, пока он уйдет, чтобы закрыть дверь и пойти домой», — рассказывает девушка.
С того дня ее отношение к коллеге изменилось навсегда. Она всячески старалась избегать его, хотя это было непросто.
«После того случая он начал ловить каждый момент, когда я оставалась одна. Как только замечал, что я одна в кабинете, немедленно появлялся там. Я делала все возможное, чтобы избежать встреч, уходила, едва замечая его рядом», — говорит Жаркын.
Позже она узнала, что была не единственной, кто столкнулся с неподобающим поведением этого преподавателя. На кафедру начали поступать жалобы от студенток, ставших жертвами его домогательств. Казалось, что с каждым новым рассказом скрытая правда медленно вырывалась на свет, а невидимая стена молчания, долгое время защищавшая его, начала рушиться. И вот, когда тишина, наконец, прорвалась, стало очевидно: это был не единичный случай, а целая цепочка страха и угнетения. Студентки, наконец, нашли силы говорить.
«Стало ясно, что этот агай домогался не только меня, — рассказывает Жаркын. — Жалобы студенток начали поступать одна за другой. Особенно запомнился случай, когда он приставал к одной из девушек, а ее парень, учившийся в той же группе, узнал об этом. Он был готов устроить разборки, и вскоре разгорелся настоящий скандал».
Как иерархия и молчание поддерживают харассмент в вузах?
Такие случаи харассмента, к сожалению, не ограничиваются одним вузом. В Кыргызстане насчитывается около 200 средних и высших профессиональных учебных заведений, где в 2023 году обучались около 190 тысяч студенток.
В 2021 году участники школы по правам человека «Правозащитный Хогвартс» провели исследование, посвященное проблеме харассмента в университетах и колледжах Кыргызстана. Результаты показали, что 50% опрошенных студентов, 95% которых составляли студентки, сталкивались с различными видами харассмента как в учебных заведениях, так и за их пределами.
Большинство опрошенных сталкивались с сексистскими высказываниями, например: «Зачем девушкам учиться, если муж все решит». Также им приходилось сталкиваться с сексуализированными комментариями, акцентирующие внимание на внешности и сексуальной привлекательности студенток. Часто происходят случаи физического нарушения личных границ и попытки сексуального подкупа, которые могут исходить от людей с более высоким статусом и властью в учебных заведениях.
Исследование подчеркивает, что иерархия статусов играет ключевую роль в распространении . В отношениях «преподаватель-студент» власть находится на стороне преподавателя, а в некоторых случаях инструментом манипуляции становится модель «услуга за услугу».
Жаркын вспоминает, что еще когда она была студенткой, этот преподаватель, работавший внештатно в ее университете, просил студенток приносить свои задания к нему на основное место работы в другом вузе. Он приглашал исключительно девушек и вызывал их в кабинет по одной. Жаркын предполагает, что уже тогда он мог использовать эту ситуацию для домогательств.
По данным опроса «Правозащитного Хогвартса», большинство случаев сексуального харассмента в вузах были связаны с мужчинами — так ответили 86% студентов, столкнувшихся с этой проблемой. Чаще всего инициаторами были другие студенты, но каждый четвертый случай касался преподавателя. Это подчеркивает проблему злоупотребления властью в академической среде.
«О постоянных случаях сексуального харассмента или подобных наклонностях преподавателя обычно узнают все, но никто не обращается в администрацию, возможно, считая такое поведение нормой и не видя необходимости вмешиваться», — говорится в исследовании.
История Жаркын — одна из немногих, когда студентки нашли в себе смелость пожаловаться на поведение преподавателя. Когда на кафедру начали поступать жалобы от других девушек, Жаркын тоже решилась рассказать о своем опыте.
После множества жалоб кафедра приняла решение снять преподавателя с занятий, но истинную причину его отстранения так и не озвучили.
«Заведующий кафедры так и не осмелился прямо сказать преподавателю: «Вы ведете себя неподобающим образом». Его просто лишили занятий на нашей кафедре. А он так и не понял, почему это произошло. Больше он у нас не работал, но долго возмущался: «Почему меня убрали, даже ничего не объяснив?»», — вспоминает Жаркын.
Согласно исследованию «Правозащитного Хогвартса», лишь 3% столкнувшихся с харассментом студентов обращались к заведующему кафедрой или декану. Половина опрошенных делилась этим с подругами или друзьями, тогда как треть предпочитала вообще никому об этом не рассказывать.
Почему предпочитают молчать?
Большинство пострадавших боятся, что им не поверят, или винят себя в случившемся. Они начинают задаваться вопросами: что на них было надето, могло ли их поведение спровоцировать харассера?
Кроме того, студенты не верят, что обращение в правоохранительные органы или администрацию университета принесет справедливость. В лучшем случае, как в истории Жаркын, харассера могут уволить, но без широкой огласки, чтобы сохранить репутацию учебного заведения. Об этом руководители сами признались Жаркын, когда она спросила, почему преподаватель не понес никакой ответственности.
Наша героиня, как сотрудница вуза, отметила, что старшие преподаватели с учеными степенями играют важную роль в повышении рейтинга кафедры, факультета и университета. Именно поэтому руководство учебных заведений часто не решается принимать против них какие-либо меры.
«Эти преподаватели повышают качество университета. Благодаря их ученым степеням растет рейтинг кафедры, факультета и вуза в целом. Поэтому руководство ничего не может им сделать. Уволить их — значит нанести вред самому университету», — объясняет Жаркын.
Как доминирование мужчин во власти мешает решать проблему харассмента?
Даже когда студенты решаются открыто говорить о харассменте, университеты нередко предпочитают избегать конфронтации с преподавателями, особенно если инцидент не приобретает широкой огласки и не угрожает репутации учебного заведения.
26-летняя Сайкал из Бишкека с горечью вспоминает свои студенческие годы, когда она стала жертвой харассмента со стороны преподавателя. Тогда она была обычной студенткой престижного университета Кыргызстана, приехавшей из отдаленного села.
«В 17-18 лет я даже не понимала, что такое харассмент. Поэтому долго не осознавала, что преподаватель позволяет себе недопустимое поведение по отношению ко мне», — признается Сайкал.
Девушка рассказывает, что ее воспитание в селе наложило определенный отпечаток на восприятие происходящего. Ее учили быть хорошей девочкой, уважать старших и не перечить им. Для нее преподаватель был кем-то святым, кто не мог смотреть на учениц или студенток как на объект желания.
Однако реальность оказалась иной. Преподаватель, внешне ничем не выделяющийся, обращал особое внимание на нескольких девушек из группы, придумывал им ласкательные прозвища вроде «Айсулуушка» или «Берметка» и выделял их среди остальных. Со временем он стал прикасаться к плечам и рукам Сайкал во время занятий и экзаменов, предлагал остаться после уроков, чтобы обсудить ее оценки и карьеру.
Сайкал начала избегать его, находя любые оправдания, чтобы не оставаться с ним наедине. Когда она попросила у него одолжить книгу, он открыто предложил встретиться где-то в городе.
«Я начала подозревать его и избегать. Если бы я тогда не боялась, могло случиться что-то гораздо худшее. Но даже его прикосновения и комментарии оставили неприятный осадок. Когда я позже изучила тему харассмента, мне стало очень больно и противно», — говорит девушка.
На третьем курсе Сайкал решилась подать жалобу в деканат на преподавателя. Однако ее однокурсники предупредили, что это, скорее всего, не даст никакого результата.
«Мне сказали, что в деканате все знают о поведении этого преподавателя, но каждый раз, когда кто-то жалуется, дело просто заминают, утверждая, что студентки что-то не так поняли. Все из-за того, что преподаватель был в хороших отношениях с ними», — вспоминает Сайкал.
Не зная, как поступить, она закончила университет, оставив проблему без решения. Позже девушка узнала, что преподаватель продолжал домогаться других студенток.
«Только когда одна из преподавательниц узнала о его поведении, она добилась его увольнения. Теперь я думаю: может быть, если бы я обратилась к женщине-преподавателю, то все разрешилось бы раньше», — размышляет Сайкал.
Ключевые решения в вузах Кыргызстана чаще всего принимают мужчины. Ректора 74% университетов мужского пола.
«Не пишите непристойные вещи!»
Во многих университетах Кыргызстана до сих пор не разработаны политики по предотвращению харассмента и борьбе с ним. Анализ сайтов вузов показал, что только в Американском университете Центральной Азии (АУЦА) и Академии ОБСЕ существуют четкие механизмы борьбы с харассментом.
В других университетах эта проблема зачастую не отражена в нормативных документах, таких как этические кодексы. Эти документы содержат лишь общие фразы, например «недопустимость посягательства на человеческое достоинство». В большинстве случаев содержание этических кодексов схоже, что можно объяснить использованием стандартных шаблонов, предоставленных Министерством образования. Более того, встречаются примеры кодексов, скопированных с российских документов, где слово «Россия» иногда забывают заменить на «Кыргызстан».
Некоторые университеты заявляют на своих сайтах о наличии «ящиков доверия» для студентов, однако не всегда гарантируется анонимность при отправке обращений. Например, на сайте Нарынского государственного университета указано, что «вопросы неподобающего или нерелевантного характера не будут опубликованы». Такие формулировки, как «неподобающие вопросы», могут создавать барьеры и мешать студентам чувствовать себя в безопасности при обращении с жалобами.
Последствия харассмента: почему это важно?
Несмотря на то, что в университетах до сих пор не воспринимают харассмент как серьезную проблему, его последствия оказывают глубокое и долговременное воздействие на жизнь пострадавших.
Жаркын рассказывает, как долго она не могла оправиться от пережитого.
«Даже сейчас, вспоминая об этом, мне хочется плакать. Это был огромный стресс. Каждый раз, когда я видела этого преподавателя, у меня начинало сильно биться сердце. И до сих пор, если я его встречаю, я ощущаю те же самые эмоции», — говорит она.
Многие студенты, столкнувшиеся с харассментом, переживают схожие тяжелые последствия. У некоторых развивается депрессия, а порой даже возникают суицидальные мысли. Эти факты подчеркивают необходимость системного решения проблемы.
В 2024 году Кыргызстан ратифицировал Конвенцию №190 Международной организации труда о борьбе с насилием и харассментом на рабочем месте. Это стало важным шагом в борьбе с этой проблемой, однако на практике ее применение в законах остается ограниченным.
Действующее законодательство страны не содержит четкого определения «сексуального харассмента». Например, случаи насилия или угрозы квалифицируются как действия сексуального характера (статья 155 Уголовного кодекса). Оскорбительные слова или унижение чаще всего попадают под категорию мелкого хулиганства, что влечет за собой штраф или административный арест.
Множество исследований подчеркивают необходимость введения новой статьи, напрямую регулирующей проблему сексуального харассмента. Жаркын согласна с этим и считает, что государство должно принимать более жесткие меры.
«Должны быть реальные меры. Если человек берет взятку, его увольняют. С харассментом должно быть так же. Эти преподаватели знают, что им ничего не будет, а пострадавшая останется виноватой. Вот почему они не останавливаются», — считает она.
Жаркын добавляет, что в ее университете недавно установили камеры в коридорах, кабинетах и возле дверей. Она надеется, что это поможет сократить случаи харассмента: «Теперь у нас камеры повсюду: в коридорах, кабинетах, у входа. Возможно, это уменьшит такие инциденты…»
Этот материал финансируется Европейским Союзом в рамках проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории» (CARAVAN), реализуемого Internews.
