В последнее время власти и некоторые журналистские организации, призванные по своему духу защищать своих коллег, стали много говорить про ответственность пишущей братии, про то, что свобода – это не вседозволенность, что они должны давать сбалансированную и объективную информацию. Да, власти ведут себя нехорошо, подавая на журналистов в суды, но и журналисты хороши – позволяют себе многое.
Все это правильно, мы должны быть очень требовательными к себе, не позволять отсебятины, поднимать свои стандарты, равняться на эталоны и так далее. Однако более половины газет и веб-сайтов страны переполнены непроверенной информацией, главный телеканал вместо общественного стал пропагандистским, а судебные иски подаются как раз против тех, кто свою миссию старается выдерживать.
Получается, в создавшейся в стране ситуации виноваты не только те, кто действительно виноваты, но как бы и журналисты, все это освещающие и оценивающие? При этом часто, если не всегда, приводится заученное правило, что СМИ в своих материалах должны обязательно давать мнение и второй стороны, как будто правительство и вообще власти – дитяти малые, которые могут обидеться на разбор и анализ.
Представьте, человек находит коррупцию в деятельности какого-либо ведомства, цитирует документы, приводит факты и статьи законов, под которые все это подпадает, а потом добавляет точку зрения критикуемых, которые все это, естественно, отрицают и сводят на нет все найденные документы и факты. Да и любой документ они могут тут же создать. Как такую ситуацию должны воспринимать читатели-зрители?
Вторую точку зрения обязательно надо приводить тогда, когда нет в наличии фактов, а есть только мнения, и сам вопрос неясный – нет свидетелей или если самостоятельно трудно в чем-то разобраться и нужны чьи-то авторитетные высказывания о событии, потому что у тех, кто выражает мнения, тоже нет фактов. Если же факты налицо, а журналист способен в них разобраться, почему он должен себя сдерживать?
Совершенно другой случай, когда журналист или СМИ становятся орудием пропаганды, тогда к ним никакие правила или приличия – ни правило двух источников, ни правило двух мнений – и даже звание журналиста не подходят. Такие даже из десяти мнений выберут только то, которое нужно им для своих пропагандистских целей, или сами высосут из пальца любое мнение, преподнося его как объективное.
Как их ни призывай к совести и приличиям, они все равно будут продолжать заниматься пропагандой вместо журналистики, потому что им платят не за информацию, а за создание в обществе нужных для властей атмосферы и подавляющего мнения. И такая работа, почти не имеющая общественной ценности, как правило, хорошо оплачивается, не считая других бонусов и привилегий.
И как раз сами власти или подвластные им СМИ никогда не приводят в таких случаях точку зрения обвиняемой ими стороны. Выяснение истины в их планы не входит, их задача только – преподнести ситуацию односторонне, отшельмовать тех, кто с ними не согласен, а также навесить ярлыки, предвосхищая будущие судебные вердиктыили другие решения на высоком уровне.
Именно поэтому в цивилизованном мире иногда, как исключительный случай, принимаются решения не аккредитовывать некоторые СМИ в каких-либо странах или организациях, не приглашать их на те или иные мероприятия или открыто признать их орудием пропаганды, чтобы читатели и зрители заранее знали, чем их эти СМИ потчуют. Президент Франции назвал такие СМИ не просто пропагандистскими, а «органами лживой пропаганды».
И кыргызские СМИ тоже недалеко ушли, но они возмущаются: где ваша хваленая свобода слова? Однако свобода слова кончается ровно в тот момент, когда они сами добровольно или принудительно соглашаются стать чьим-то слепым орудием и предают свою профессию. Они говорят сразу Б, В, Г и так далее, пропуская А, но когда их за это осуждают или в чем-то ограничивают, они обязательно апеллируют к А.
Пропаганда – это часто общественная проституция со всеми вытекающими последствиями, но попробуйте сказать женщине с пониженной социальной ответственностью что-либо про ее нравственный облик. Вы получите в ответ столько фактов из жизни дна и лабиринтов общества, что ей впору будет вручать награды и оправдывать, потому что виноватыми окажутся все вокруг, только не она.
Так и с продажными журналистами. Они оказываются жертвами обстоятельств, а обстоятельства как раз создаются властями. И пока они не начнут вести себя ответственно и честно, общество никогда не изменится, потому что в нем всегда есть и белое, и черное, всегда присутствуют и положительное, и отрицательное, и все зависит от того, какой пример обществу подают его лидеры, кого они поддерживают.
И сами журналисты должны понимать ситуацию и разъяснять населению проблемы, а не быть просто безвольным передаточным звеном, которое «поет то, что видит», или знает только то, что кто-то им сказал. Если бы для журналистики этого было достаточно, всех пишущих можно было заменить камерами видеонаблюдения на площадях и улицах, в вузах и на предприятиях, в кабинетах и пресс-залах.
Вам нужны факты? Пожалуйста, любуйтесь. Но камеры мы установим только там и так, что вы будете видеть только то, что мы вам позволим, вы ничего лишнего не узнаете о переговорах или событиях, которые имели место, но не попали в поле обзора камер. И именно в таких описателей только того, что им доступно видеть и слышать, хотят превратить журналистов авторитарные власти.
Семьдесят лет в СССР существовали только такие СМИ, которые строго контролировались комиссарами власти, организовывавшими на всех предприятиях и учреждениях партийные ячейки, а те совместно со спецслужбами следили за каждым шагом каждого отдельно взятого гражданина – где он что сказал или не сказал, как отозвался о власти или какой анекдот рассказал, как вообще настроен.
И вот в такое состояние нас снова возвращают, избирательно применяя законы, чтобы никто не мог высказать ни полмнения от себя лично, чтобы каждый был сам себе цензором, а редакторы превращались в парторгов, прокуроры – в Главлит, а гендиректоры совмещали должности комиссаров. Чтобы каждая статья обкарнывалась до степени еще одного кирпичика в здание понадобившегося вдруг единообразия.
Это путь в прошлое, и пока власти не поймут, что настоящая оппозиция и независимые СМИ жизненно необходимы для развития общества и государства так же, как поварам вместе с сахаром нужна и соль, никакой равнодействующей силы вперед не будет. В лучшем случае в обществе будет начинаться борьба, потому что, если оно поголовно начнет поддерживать такое лидерство, это станет для него самоубийством.
Пропаганда нужна властям, когда они думают, что пришли всерьез и надолго, когда им вместо планов работы снятся полная всенародная поддержка, единогласные переизбрания, просьбы остаться еще повластвовать, бурные аплодисменты, переходящие в овации, а между делом – и мавзолеи, паломничество и посмертные полные собрания речей и выступлений.
Пропаганда нужна также в случае внутреннего чувства ущербности и неуверенности, чтобы восполнить такие пробелы и создать в пределах досягаемости свой бронзовый образ, который со стороны даже невооруженным глазом смотрится убого и смешно. Поэтому и ограничивается по возможности общение граждан с внешним миром, а также его возможное влияние, так как свободная конкуренция опасна.
И пропаганда усиливается, когда власти сами не знают, как все повернется через несколько месяцев, потому что нынешнюю неопределенность обусловили все предыдущие годы. Если они хотя бы на 60-70% действовали прозрачно, справедливо и, главное, понятно обществу, мы бы все это принимали достаточно спокойно и обществу по большому счету было бы все равно, кто следующий придет к власти.
