Кампания властей против независимых СМИ и журналистов расширяется. Самые строптивые уже ходят по судам, те, кто пытался их защищать, тоже уже заарканены, кто когда-то пытался действительно все решить через суд и даже дошел по этим процедурам до комитетов ООН, – давно дискредитированы, и что бы они сейчас ни сказали, многие не совсем воспринимают их слова или просто не хотят связываться.
Пропаганда делает свое дело – через телеканал, имеющий наибольшее покрытие территории страны, можно назвать кого-то нехорошим словом, после этого по заказу или без всегда найдутся те, кто это слово и поводы, из-за чего оно было произнесено, размусолит во времени и пространстве, а потом хоть в суд подавай, хоть другие меры принимай – мало кто за них уже посмеет заступиться.
Через то же телевидение уже началась артподготовка в отношении тех, кто в потенциале может когда-то в будущем возразить властям или написать что-либо, что может привести к их репутационным потерям. Если ранее таких неугодных называли «врагами народа», «стервятниками» или «клеветниками», то теперь начал использоваться еще один ярлык – «провокатор».
Человек поднимает проблему, показывает, откуда она произрастает, и призывает не поддаваться на провокации, например, националистов, а его самого называют провокатором. То, что национализм есть в обществе, не видит разве что слепой, но виноватыми оказываются не националисты, а те, кто их заметил. Уже и проблемы нельзя обозначать – как говорят кыргызы, «виновато око, которое увидело, виновато ухо, которое услышало».
Цель простая – зачистка информационного поля перед президентскими выборами, а для массированной атаки, чтобы в будущем можно было закрыть рот тем, кто в принципе способен и имеет техническую возможность критиковать, можно подобрать любой повод. Главное здесь не та или иная конкретная публикация, а общая платформа СМИ или журналиста: за нас они или против?
При этом даже вполне лояльной позиции можно придать знак, просто сдвинув начало координат: достаточно ли они в своих нейтральных материалах подобострастны или есть вероятность, что в будущем они могут перейти в другой лагерь? В этом отношении «предатели» заслуживают особой кары, а «нашими» оказываются в основном те, кто из наших рук кормится – это уже и крючок, и наркотик.
Всех же остальных не мешало бы превратить в бессловесные живые диктофоны. Властям очень не хотелось бы, чтобы кто-то кроме них был хоть в какой-то мере игроком в общественной жизни, а тем более – на политическом поле. Решения должны принимать только власти, кто бы что бы ни писал в СМИ, да и писать они должны только то, что позволительно.
Поэтому критиковать кого бы то ни было или писать о чем бы то ни было серьезном они должны только с высокого позволения, и выбирать они для этого будут тех, кто готов служить с огоньком и страстью. Те, кто не прошел кастинг, должны говорить только о фактах и никаких лишних мыслей себе не позволять. Тем же, кто оказался в «золотом пуле», можно и факты передергивать, и эмоции себе позволять. В интересах дела.
Нежелательной становится сама свобода для других, все они должны получать прелести демократии из рук власти как награду. Тех же, кто смеет самостоятельно делать выводы и приходить к независимым результатам, нужно быстро и жестко ставить на место, иначе при какой-либо неблагоприятной ситуации они могут перевесить чашу весов. Риски должны быть заранее просчитаны и нейтрализованы.
Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы кто-либо кроме власти мог стать властителем дум, им даже нельзя давать вероятности возможности, это должно быть позволено только своим идеологам через подконтрольные СМИ, даже если настроения властей периодически меняются. Ни на миллиметр, ни на грамм, ни на секунду ничего такого быть не должно, так как это – потенциальное покушение на власть.
Неподконтрольная свобода чревата многими последствиями, поэтому демократия должна быть суверенной и приспособленной к национальным особенностям. Декларируемая с трибун свобода относится только к властям, никто другой не должен иметь никакой подобной возможности, как никто не должен носить пурпур или строить дома выше дворца падишаха.
Поэтому только власти могут решать, кто прав, кто виноват, только власти могут подавать на кого-то в суд и выигрывать, только властям позволительно оскорблять своих оппонентов. Если кто-то находит статьи в законах, что каждый имеет право защищать свою честь и достоинство через суд, слово «каждый» относится только к властям, точно так же и со всеми другими правами и привилегиями.
Поведение властей в отношении независимых журналистов такое же, как отношение полиции, например, к трудовым мигрантам – если они не будут покладистыми и хоть как-то вдруг осмелятся им перечить, против таких найдутся тысячи причин, как их сделать гибкими и заставить слушаться. При этом все будут говорить, что законы одинаковы для всех, поэтому просто будьте добры делать то, что вам говорят.
Это самые настоящие репрессии, хотя никто еще не убит, не выброшен из окна пятого этажа или не посажен за решетку. И именно этим власти козыряют: благодарите нас за то, что мы не устраиваем такого, что было при Акаеве или Бакиеве. Нынешние ведь власти просто ангелы во плоти: все делают демократично и цивилизованно – подают, как самые рядовые граждане, в суд…
И властям в этой политике давления и устрашения потакают некоторые так называемые медиаэкперты, которые начинают им вторить, что журналисты должны быть ответственными, должны проверять факты перед тем, как их публиковать, приводить обязательно две точки зрения и так далее. Ну какой нормальный журналист будет против этого? Никто. Но власти же давят, а эксперты вымащивают им для этого дорогу.
И термины «грантоеды», «отрабатывать деньги» или даже «вонючий» – совершенно не оскорбительны. И все вопросы надо решать через суд. И иски против СМИ и журналистов – это не давление. Все с кем-то когда-то судятся, любой суд – это не давление, это самый обычный юридический процесс. А то, что судьи давно стали орудием в руках властей, вообще за скобками: других-то судов у нас нет.
