Рабочий визит президента России Владимира Путина в Кыргызстан состоялся 28 февраля. Его встреча с Алмазбеком Атамбаевым прошла в резиденции Ала-Арча, куда пригласили журналистов. Наш корреспондент Регина Им тоже поехала на съемки и рассказала о встрече, как журналист, которого почти никуда не пустили.
С утра, выспавшись после 11-часовой трансляции митинга в поддержку Текебаева, я с особой тщательностью отгладила блузку и брюки, потому что в редакции сказали: «строгий официальный дресс-код».
Подъезжая к месту сбора, издалека я увидела пять-шесть автобусов. Стало интересно ― откуда столько журналистов? На месте выяснилось, что журналистам предоставлено два автобуса, и среди собравшихся коллег новых лиц нет.
Для кого же остальной транспорт? Для сотрудников правоохранительных органов, которые плотными скоплениями окружили свои зарешеченные автобусы. Сегодня в стране два важных события: митинг оппозиции, из-за которого собрались милиционеры, и приезд Путина, который собрал нас.
По дороге в резиденцию по левую сторону от автобуса мелькают флаги двух стран, слабо, будто наспех, натянутые вдоль столбов ЛЭП. Журналисты говорят о чем угодно, но не о визите российского президента: максимальное равнодушие как знак профессионализма.
Пока коллеги, сидящие рядом, обсуждают технические различия 98-го и 92-го бензина, я представляю себе как президенты могли бы ответить на мои вопросы о российском дипломате, по вине которого недавно в Бишкеке произошло ДТП и погиб кыгргызстанец, или о том, как продвигаются переговоры по Верхне-Нарынским ГЭС.
Нас, в отличие от российских журналистов, привезли к «черному входу» резиденции. Преодолеть густую жижу слякоти помогли небольшие островки из камней и подсохшей глины. Другого пути к КПП №5 нет. Главная мысль в прыжке от одного камня к другому – не запачкать обувь и не потерять свой «официальный вид».
У зала пресс-конференций, который журналисты прозвали «стекляшкой» из-за больших окон, раздаются вялые звуки репетиций двух гимнов военным оркестром. Бывалые журналисты оценивающе комментируют: «Как-то тухло играют, без жизни».
Войдя в зал, ознакомилась с программой мероприятия. В самом конце выделено 20 минут на общение с прессой. Вопросы, видимо, зададут два «первых канала». С этим мои надежды услышать от президентов комментарии об аварии с участием дипломата и ГЭС по умолчанию устранились.
― Можно ли будет заснять церемонии приветствия и рукопожатия? – интересуюсь у пресс-службы аппарата президента.
― Мы составляем список, – сухо ответила сотрудница пресс-службы в строгом костюме.
Недовольства журналистов из-за задержки самолета Путина немного растопил кофе-брейк с конфетами, обернутыми в ослепительную золотую фольгу, и шоколадом в форме золотых слитков.
Наконец, объявили фамилии журналистов, которых допустят на встречу в узком составе. Они прошли в зал «Аксакалдар». Нас в этом списке не оказалось, поэтому мы, как и остальные журналисты, не вошедшие в список, проследовали к окнам, и с надеждой верной жены фронтовика стали ждать прибытия президентов.
Прозвучали гимны, оповестив об официальном начале встречи. Журналисты еще плотнее столпились у окон. Проводив взглядом президентов, все расселись.
Строгая сотрудница пресс-службы сообщила: «Господа журналисты, прошу пройти на протокольную съемку встречи в расширенном составе». Все заняли свои позиции. Я успела втиснуться в ряды операторов и приготовилась снимать на айфон.
– Девушка, сядьте пожалуйста среди пишущих журналистов, – обратилась ко мне строгая сотрудница пресс-службы.
– Но мне нужно сделать снимки, ― отвечаю я.
– А вы российский журналист, или наш?
– Кыргызстанский.
– Тогда вам нельзя снимать на телефон.
– Почему?
– Мы нашим запрещаем и во время аккредитации предупреждаем об этом.
– Что ж мне теперь, голубиной почтой отправлять информацию?
Хихиканье коллег.
– Мы разрешаем снимать профессиональной камерой.
Один из сотрудников службы безопасности подключился к разговору:
– Понимаете, вы же можете сейчас вести прямую трансляцию со своего телефона, поэтому не снимайте пожалуйста, – сказал он.
– То есть вы не разрешаете снимать на телефон, потому что думаете, что я веду трансляцию?
– Да, вести прямую трансляцию нельзя, – ответил румяный СБшник.
После протокольной съемки в зале пресс-конференций ко мне подошел один из операторов и начал объяснять, что есть свои правила, которым надо подчиняться: сказано ― нельзя снимать на телефон, значит нельзя, сказано ― дресс-код, значит надо следовать.
– Вот вы же сегодня в одних трусах не пришли! ― сказал он в качестве аргумента.
Действительно, одежды на мне было больше, поэтому и второе правило я нарушать тоже не стала и убрала телефон.
Понимая, что возможность задать вопрос предоставят скорее всего журналисту КТРК, пишущая братия стала шутливо предлагать сформулировать коллективный вопрос, то есть, посоветовавшись, выбрать тему, которая была бы всем интересна.
«Только пожалуйста, не спроси об итогах встречи! – смеясь, обратился кто-то из журналистов к корреспонденту КТРК. – Такие вопросы на подобных встречах давно пора запретить на законодательном уровне».
Операторы и фотографы стали выстраиваться перед президиумом. В зале то и дело раздаются щелчки штативов. Передо мной мелькает фотограф «Спутника» с таким громадным объективом, что отпадают всякие сомнения в «профессиональности камеры».
Наша редакция вела текстовую трансляцию встречи двух президентов, и предполагалось, что я буду отправлять обновления для хроники. Только на месте я вспомнила, что в резиденции магическим образом интернет пропадает, особенно во время речи президента.
Пока интернет не заглушен, захожу на сайт, открываю текстовую трансляцию и понимаю, что коллеги в офисе в центре Бишкека знают о происходящем в резиденции гораздо больше меня – корреспондента на месте.
«[Российское издание] Russia Today ведет прямую видеотрансляцию, которую мы добавили в свою», – успокоила меня редактор. Ну, что ж, буду узнавать через «Клооп», который узнает через Russia Today. Видимо, вести прямую трансляцию запрещено только кыргызским журналистам.
Президенты вошли в зал, а за ними и другие участники встречи. Стороны подписывают совместные документы, после чего Атамбаев и Путин садятся за президиум, и модератор объявляет, что с каждой стороны можно будет задать по два вопроса.
[Тут должно быть описание вопросов и ответов, но я начиталась Колесникова и теперь что бы я ни написала, все кажется дерьмом]
Прозвучали вопросы от российского Первого канала, КТРК и АКИпресса, за ними последовали ответы. Российские журналисты будто бы не замечали присутствия Атамбаева, отчего он, видимо, и начал говорить о себе в третьем лице.
Просьбы не спрашивать об итогах встречи были услышаны. Кыргызские журналисты спрашивали о российской военной базе, транзите власти и аресте Текебаева. Российских же больше интересовали отношения России с Белоруссией, интеграция ЕАЭС и Сирия.
Ответив на вопросы, президенты покинули зал, оставив большую часть журналистов в недоумении: вопросов задать не дали, нормально не покормили. За пять часов, проведенных в резиденции, на съемку встречи президентов ушло около 20 минут.
После завершения официальной части, кыргызские журналисты потянулись к автобусам. Коллега из «Комсомольской правды» посетовала, что вопросы были слишком ожидаемыми. Я поинтересовалась, о чем бы спросила она, будь у нее два вопроса.
– Ну, в первую очередь, было бы интересно послушать о ситуации с российским дипломатом и, наверное, Верхне-Нарынская ГЭС.
На обратном пути флаги на столбах ЛЭП мелькали уже с правой стороны, а коллеги вокруг обсуждали самое удачное расположение района в Бишкеке, чтобы можно было без пробок добираться в офис и обратно.
У пункта сбора журналистов все также стояли милицейские автобусы, а вокруг них толпы скучающих милиционеров.
Фото: Эдиль Байызбеков, Султан Досалиев
https://kloop.kg/blog/2017/03/02/kak-my-poehali-snimat-vizit-putina-no-pochti-nichego-ne-snyali/
