Саммит ЕАЭС в Бишкеке, как и ожидалось, не стал чем-то прорывным — успехом России можно считать то, что он вообще состоялся. Путин и Лукашенко убеждали коллег, что война и санкции не сильно бьют по союзу, а лидеры стран Центральной Азии избегали самого слова «санкции». При этом Садыр Жапаров все более открыто копирует путинскую диктатуру, объявляя войну свободе слова в Интернете и явно рассчитывая на помощь Москвы в удержании личной власти.
Саммит Высшего экономического совета ЕАЭС прошел в Бишкеке 9 декабря. Он стал первым оффлайн-мероприятием за почти три года, на который собрались лидеры всех стран ЕАЭС — Армении, Беларуси, Казахстана, Кыргызстана и России.
Власти Кыргызстана, председательствующего в этом году в ЕАЭС, постарались устранить любой намек на возможные антивоенные акции в связи с приездом Владимира Путина. Политически активных критиков арестовали еще осенью в связи с делом Кемпир-Абада, любые публичные мероприятия в Бишкеке запретили до Нового года. Мало того — 9 и 10 декабря, в дни саммита ЕАЭС, в школах столицы даже отменили занятия.
О драконах ни слова
Явно провальная война России против Украины на саммите публично не обсуждалась, но обсуждались последствия санкций против РФ. Причем санкции своими словами называл, кажется, только попавший под них беларусский лидер Александр Лукашенко. По его словам, решения ЕАЭС позволили существенно снизить негативный эффект от санкционного давления и поддержать важные отрасли экономики. И вообще, полагает он, «примитивная штамповка коллективным Западом бездумных пакетных экономических санкций против Беларуси и России начинает затихать».
Остальные президенты предпочли изъясняться тщательно подобранными эвфемизмами, избегая слова «санкции» — в том числе потому, что сами их опасаются. Например, Садыр Жапаров заявил, что саммит ЕАЭС проходит в условиях глобальной финансово-экономической турбулентности и большой нагрузки на экономики государств-членов. Он поднял вопрос о снятии барьеров в торговле между странами ЕАЭС (грузы из Кыргызстана не раз застревали на таможнях Казахстана и РФ, что явно противоречит декларациям союза о свободе перемещения товаров — прим. ред.), а президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев заявил, что республика заинтересована в развитии работы организации.
Президент России Владимир Путин заявил на встрече, что Москва готова к созданию общего рынка газа в рамках ЕАЭС. Также он сравнил ЕАЭС и Евросоюз. По его словам, цены на газ в ЕС более чем в десять раз выше, чем в ЕАЭС и если безработица в Евросоюзе в этом году составляет 7%, то в ЕАЭС всего 1,1%.
Это была явная отсылка к неприятной для Путина коллизии, случившейся в ходе визита президента Казахстана в Москву. 28 ноября, когда Токаев был в Кремле, МИД Казахстана выложил на публичное обозрение проект соглашения о двустороннем политическом, экономическом и военном союзе с Узбекистаном. Россия в этом проекте не упоминается от слова совсем.
Путина это задело, и он под камеры предложил Токаеву создать трехсторонний союз России, Казахстана и Узбекистана — явно рассчитывая, что у казахского коллеги не хватит духу сказать «нет». Так и вышло, но Токаев, пообещав подумать, дипломатично свел идею будущего союза к газовым вопросам.
В Кремле за это тут же ухватились — ну пусть хоть газ — и стали тиражировать сообщения, что на встрече обсуждалась, в том числе, идея «трехстороннего газового союза». Однако кремлевских пиарщиков ждал холодный душ из Ташкента: через несколько дней там заявили, что никакой газовый союз с Россией заключать не собираются.
Еще один холодный душ от Узбекистана ждал Владимира Путина в Бишкеке: буквально перед самым саммитом выяснилось, что президент Шавкат Мирзиеев на него не приедет и пришлет вместо себя премьер-министра Абдуллу Арипова. Формально статус страны-наблюдателя это позволяет, но на фоне пикировок вокруг «газового союза» это выглядело как желание Ташкента дистанцироваться от союзов токсичной Москвы.
В остальном никаких прорывов саммит ЕАЭС под председательством Кыргызстана не принес. Да и не мог принести: успехом можно считать уже то, что он хотя бы состоялся. Премьер-министр Армении Никол Пашинян заявил о готовности подготовить проект соглашения о формировании общего рынка в рамках ЕАЭС. По итогам встречи президенты государств-членов ЕАЭС подписали более десяти документов, преимущественно технического характера.
Также на этой встрече организации временное председательство в союзе было передано России. Москва будет председательствовать в ЕАЭС в 2023 году.
Больших надежд и не было
Политолог из Carnegie Endowment for International Peace и эксперт по Центральной Азии Темур Умаров в интервью «Клоопу» отметил, что на саммит ЕАЭС в Бишкеке не возлагали больших надежд и по итогу встречи заметных результатов нет.
«Лидеры стран встретились и поговорили, по сути оправдывая существование этой организации. Какие-то базовые статистические данные объявляли, про которые не очень-то читают на самом деле», — сказал он.
Политолог Эмилбек Джороев тоже считает, что подписанные документы и произнесенные слова носили в основном церемониальный и символический характер.
Единственный вывод, который можно сделать по итогу саммита, это то, что сейчас Россия как никогда раньше обращает «очень много внимания» на страны Центральной Азии, считает Умаров. По его словам, Путин в целом стал чаще встречаться со своими коллегами из стран Центральной Азии и с начала года уже посетил все страны региона, стал почаще созваниваться с ними по телефону. Таким образом Москва пытается сохранить свое влияние в регионе хотя бы на довоенном уровне.
Что касается стран Центральной Азии, то сейчас они пытаются вести двойную игру, отмечает политолог. С одной стороны, они не хотят навредить своим отношениям с Россией, а с другой, стараются не поддерживать ее по принципиальным вопросам, которые идут вразрез с их позицией.
Эмилбек Жороев напоминает сакраментальную истину: при всех неудобствах такого формата, как саммит ЕАЭС, где неизбежно приходится делать заявления о совместной деятельности с токсичной из-за войны Россией, страны Центральной Азии не могут полностью отказаться от взаимоотношений с РФ и от ее влияния на них.
«В последние месяцы создается впечатление, что страны Центральной Азии маневрируют, лавируют, чтобы отстоять свою нейтральность и невовлечение в войну, которую ведет Россия», — сказал эксперт в интервью «Азаттыку».
Жапаров и Путин против интернета
На фоне все более явного отстранения Казахстана и Узбекистана от России, и осторожного поведения Таджикистана, президент Кыргызстана Садыр Жапаров, кажется, претендует на роль самого преданного союзника Путина в Центральной Азии.
В ходе саммита пресс-службы президента России и Кыргызстана распространили довольно расплывчатое совместное заявление президентов Владимира Путина и Садыра Жапарова о сотрудничестве в области обеспечения международной информационной безопасности.
По тексту заявления можно сделать вывод, что Жапаров, похоже единственный из лидеров стран ЕАЭС, кроме Александра Лукашенко, кто публично присоединился к путинским инициативам, направленным на ограничение свободы слова и собраний.
В заявлении речь идет о том, что технологии для связи «все больше используются в целях, несовместимых с задачами поддержания международного мира, безопасности и стабильности». Основной акцент сделан на том, что эти технологии все чаще представляют угрозу для граждан, общества и государства.
«Главы государств выступают за предотвращение и мирное урегулирование межгосударственных конфликтов, которые могут возникнуть вследствие использования информационно-коммуникационных технологий в целях осуществления в глобальном информационном пространстве действий, препятствующих поддержанию международного мира, безопасности и стабильности, в террористических и иных преступных целях, а также для подрыва (ущемления) суверенитета, нарушения территориальной целостности государств и вмешательства в их внутренние дела», — говорится в заявлении.
Кроме того, лидеры двух стран считают, что необходимо разработать международную конвенцию в области информационной безопасности под эгидой ООН.
Запад далеко, Путин рядом
По мнению политолога Темура Умарова, Садыр Жапаров открыто и без стеснения укрепляет свою персоналистскую автократию, пользуясь инструментами, уже обкатанными в России Владимиром Путиным. В том числе потому, что, как и Касым-Жомарт Токаев в январе 2022 года, может рассчитывать на помощь ОДКБ в удержании власти.
«[Жапаров] понимает, что источник его власти находится внутри Кыргызстана: поддержка внутри общества, связи с влиятельными людьми в стране и политической элитой. Ну и конечно поддержка важных для Кыргызстана стран, а именно России и Китая. Вот это в его приоритетах, а все остальное не имеет большого значения — несмотря на все разговоры о многовекторности и важности [отношений] с Западом. Но надо понимать, что инструментов, в том числе легальных для влияния на внутренние дела стран ЦА у России намного больше, [чем у Запада] […] В случае какой-то опасности, как это было в январе в Казахстане, у России есть физические и юридические инструменты, чтобы стабилизировать режим. Жапаров это понимает и поэтому мы наблюдаем такое сближение», — говорит он.
Влияние Запада на Кыргызстан сейчас минимально, отмечает Умаров. Это связано не только с приходом к власти Садыра Жапарова, но и с инвестиционной непривлекательностью Кыргызстана для западных стран.
«Все это делает Россию и частично Китай монополистами на внешнее влияние в Кыргызстане. Я не думаю, что Жапаров опасается, что на Западе перестанут с ним как-то хорошо обращаться», — отмечает политолог.
Он считает, что сейчас Жапаров, как и любой автократ, стягивает всю власть в свои руки, чтобы не допустить чего-то непредвиденного. И пример России, с точки зрения автократа, в этом плане хорош.
«Несмотря на все проблемы в стране […] российский политический режим все еще стабилен, — обращает внимание эксперт. — Мы не видим массовых протестов или каких-то проблем у Путина с удержанием власти. То есть российский пример привлекателен для других авторитарных стран как пример стабильности режима. И не обязательно рассматривать российские легалистские инструменты и практики как попытку Москвы навязать их странам ЦА. Нет, это может быть естественное желание любого автократа построить у себя такую же систему как в России», — объясняет Умаров.
