Илим Карыпбеков окончил школу в селе, студенческие годы провел, учась в Бишкеке, зарубежных странах, может свободно говорить по-кыргызски, по-русски, по-турецки, по-английски. Отличный менеджер, бизнес-представитель теперь руководит ОТРК. Некоторые депутаты недавно раскритиковали: «Черный ящик Карыпкулова превратился в черный ящик Карыпбекова». Из-за высказываемой критики мы коротко побеседовали с Илимом мырзой для выяснения на месте подробностей работы.
— Какова аудитория ОТРК? Некоторые говорят, что не смотрят этот канал.
— За одни сутки ОТРК смотрит до 1 млн 900 тысяч телезрителей. «Мы не смотрим ОТРК, разве может человек смотреть это?» — это просто пустые слова. В каждом кыргызском гражданине живет кусочек ОТРК. Каких бы газет, журналов или других ТВ, радио не существовало, в них обязательно освещаются происходящие на ОТРК события. Посмотришь на кричащих людей «я не смотрю его, не знаю, это позорный канал», и они же перечислят, расскажут: в какой телепередаче, кто, когда, что говорил. Спасибо и за такой просмотр.
— Сейчас повышается температура на политическом пространстве. «Почему ты показываешь общественности вопрос «белизгейта»?» — так вас обвиняли депутаты и даже вызывали в парламент?
МАТЕРИАЛЫ НА ТЕМУ
- — Коррупция бюджет не заполнит
- — На нагрудные знаки, удостоверения депутатов из бюджета потратят 6 млн 300 тысяч сомов
- — Республиканский бюджет остается социальным
- — Намек Кыянбеку мырзе
МЕТКИ
— По закону ОТРК обязана показывать информационную политику трех ветвей власти. Мы не можем освещать иначе происходящие в Жогорку Кенеше события из-за того, что нам не нравятся. Вырезать не нравящиеся самим слова или события, показать после монтажа есть право у частных телеканалов, например, у НТС, «Сентябрь», но у нас такого права нет. Наши ответственные работники тесно сотрудничают с отделом информационной политики ветвей власти, сами решают, какую передачу как преподнести. Я ведь не могу протестовать против подготовленного материала, говоря «я не могу это давать». Мы выделяем им время, поддерживаем их информационную политику. Это четко записано в законе. «Канал ведь стал общественной телерадиовещательной корпорацией, почему ты преподносишь так-этак? Работай независимо», — обвиняют нас. У меня нет права так-этак освещать. Если раньше руководителя назначал только президент, то после переименования в Общественную телерадиовещательную корпорацию усложнилась только одна вещь – избрание генерального директора. Вот и все, остальное по-прежнему. Например, ОТРК 90% денег берет из бюджета. Правительство само знает, урезать или добавить деньги. Следовательно, мы зависимы. Юридический статус ОТРК тоже «государственный». Сейчас на политическом пространстве страны происходят схватки высшего уровня. Многим не нравится наше своевременное освещение этого. Даем происходящие события в парламенте, звонят депутаты «наша позиция не такая». «Это готовят отделы в парламенте», — отвечаем мы.
— Довольно много людей работали директором ОТРК. Затем каждый из них проводил сокращения по своему разумению. Слышим, что и вы идете на сокращения. Сколько сейчас в общей сложности работает человек?
— В течение двух лет с моего прихода ушло с должностей примерно 100 человек. Некоторые ушли из-за трудовых нарушений, большинство были работающими в других местах, или занятыми бизнесом людьми, которые просто приходили в ОТРК, присматривали за своим кабинетом, получали зарплату. После их сокращения остеклили все кабинеты, где сидит администрация, ввели систему чипов, установили видеорегистрацию. Вначале выступали против, сейчас правильно воспринимают, привыкли. За это спасибо. Сейчас работает свыше 1000 человек. Некоторые говорят: «На частных телеканалах работает только 100-150 человек, почему на ОТРК 1000 человек, надо их выгнать». Сейчас положение другое. У нас работает 6 телеканалов. Раздели 6 на 1000, получится по 200. Сейчас на ОТРК нет лишних людей. В дальнейшем не будет сокращений, потому что людей уже не хватает. Для отвечающих современным требованиям образованных людей всегда будет работа. Раньше на ОТРК всегда звучали слова «денег нет». С приходом сюда я ни разу не говорил, что «денег нет». Слава богу, денег достаточно. Мы упорядочили внутреннюю систему, оптимизировали рекламу, и сразу всего стало достаточно. Мы на свои средства провели ремонт, обновили работу, открыли новые каналы, приобрели технику. Мы не трогали избирательных денег. На прошлогодних парламентских выборах мы заработали деньги, на них купим переносную телестудию, иначе не можем направлять достойные сигналы в страны Средней Азии, конфузимся. Мы сказали, что не обойдемся без нее, сейчас те деньги сохраняются. Я говорил о предстоящих трудностях, когда в бюджете произошло сокращение на 30%, но мы уже завершаем разработку путей выхода из этой ситуации. Из этой ситуации тоже выберемся.
— 90% денег вы получаете из бюджета, а кто решает вопрос зарплаты?
— ОТРК не может решать только вопрос зарплаты. Поскольку мы являемся бюджетным учреждением, то закон не позволяет повышать зарплаты за счет своих внутренних средств.
— Мы замечаем, что генеральный директор всегда держится конфронтационной точки зрения с Наблюдательным советом. Невозможно работать в согласии?
— Потребуется еще много времени для стабилизации этого органа, узнавания своих полномочных прав, культуры построения взаимосвязей с ОТРК. В принципе неправильно нахождение общего языка и сотрудничество менеджмента с Наблюдательным советом. Такова природа Наблюдательного совета – он должен наблюдать, критиковать, контролировать. Он ставит ограничения генеральному директору, чтоб сильно не озорничал, не шел на самоуправство, то есть, рычаг для удержания равновесия. Некоторые люди из власти тоже говорят о необходимости роспуска Наблюдательного совета. Моя принципиальная позиция – его нельзя распускать. Финансовые вопросы решает Счетная палата. Наблюдательный совет играет большую роль во внутренних кадровых вопросах, использовании внутренних ресурсов, чтобы генеральный директор не закончил такие дела исподтишка. Сейчас каждое сказанное мной слово сразу доходит до Наблюдательного совета. Тут же выступают: «Карыпбеков делает и говорит так, у нас, оказывается, будет то-то». На самом деле, как выяснилось, у генерального директора были необъятные права. Он сам знал, кого убрать из эфира, кого снять. Прежнего генерального директора обслуживали пять человек: водитель, телохранитель, помощник, секретарь, советник. Он важничал так, будто пришел не на должность, а во власть. В его большом кабинете стояли три больших дивана. До сих пор удивляюсь, зачем они были нужны. Кабинет, в котором я сейчас сижу, был местом его отдыха. Я отказался от всего этого с целью нарушить такую плохую традицию. Сейчас у меня нет даже водителя. Кабинет бывшего директора я разделил на три кабинета. Зимой согревался только один его огромный кабинет, остальные сидели и мерзли в маленьких кабинетах. Это не подходит моим человеческим принципам. Ушел от бай-манапских взглядов, решил, как сам сижу в менеджерских, деятельных отношениях, пусть также сидят и другие сотрудники, поэтому мы сделали кабинеты одинаковыми, застеклили.
— В случае вашего ухода из ОТРК снова уйдете в журналистику, или в бизнес?
— Жизнь так интересна. На мою жизненную судьбу выпала работа, которая даже во сне не снилась, примерно два года руководил аэропортом «Манас». Многие мысли меняются различными жизненными обстоятельствами. Думаю, если уйду с этой должности, то пойду в свою бизнес-среду, но не знаю, что еще произойдет.
