Глава КТРК: из-за работы я стал изгоем для родственников

— Илим, зачем вам вообще понадобилось возглавлять ОТРК? Даже среди журналистов канал пользовался дурной славой: ходили слухи о бесконечных интригах, любимчиках, дрязгах. А у вас и так была неплохая должность в аэропорту «Манас». Так стоило ли отказываться от размеренной жизни ради банки с пауками?

— Моя работа в «Манасе» была очень интересной. Я выявил такую закономерность: на любой работе как минимум полгода — это процесс, когда ты входишь в дело, узнаешь его. Затем еще год требуется для реализации своих планов. И только потом получаешь результаты. Я как раз должен был пожинать плоды своего труда в тот момент, когда прежний гендиректор ОТРК Султан Жумагулов вынужден был уйти с этой должности.

Сначала я не соглашался даже подавать документы на участие в конкурсе. Тем более четко понимал, что журналисты — это очень сложные люди.

— И тем не менее вы пошли. А вы чувствовали за собой некое конкурентное преимущество перед предшественниками?

— Я предполагаю, что ошибочно назначать на должность генерального директора человека творческого. И практически всегда это место занимали не менеджеры, а журналисты, которые после назначения сразу превращались в чиновников.Главная проблема моих предшественников заключалась в том, что они пытались изменить экран. Аксиома была неправильная: якобы новости с новым гендиректором станут суперпрофессиональными, суперобъективными, а передачи — очень яркими, качественными и хорошими.Проблема не в том, что на экране. Экран — это обертка, за которой скрывается проблема. Сложности были в системе управления, в кадрах, внутри коллектива.

— О вашей строгости ходят легенды. Мол, даже самые заслуженные и профессиональные могут быть уволены за нарушение дисциплины.

— Это не легенды. Ко всем должно быть одинаково равное, справедливое отношение. Если коллектив чувствует, что кому-то делают поблажки, то начинаются проблемы. Я просто не имел права позволить себе такое. Мне пришлось уволить многих сотрудников, которых я не хотел увольнять, иначе в таком коллективе не будет порядка. Так как штат очень большой, некоторые работники приходили в месяц два-три раза, чтобы прощупать почву и получить зарплату. Об этом все знали, но никто не говорил, укрывали друг друга.

Ради дисциплины пришлось ввести чиповую систему, у каждого сотрудника есть идентификационные электронные чипы. Они должны отмечаться при входе и выходе и отрабатывать 8 часов в день.

Это нововведение вызвало шквал негативных эмоций. Многие уповали на родственные связи. Люди так привыкли к панибратским отношениям, что не смогли вовремя понять, что этот принцип уже не работает.

Когда я уйду, то стану изгоем среди родственников и знакомых за то, что не поддерживал некоторых сотрудников, своих земляков.

— А зачем вы затеяли строительство?

— Первое, что бросилось мне в глаза, — это очень мрачное здание. Оно и снаружи-то не блещет. Вроде огромная телерадиовещательная корпорация, первая среди всех. Но когда заходишь сюда, это величие вообще не чувствуется.

Раньше тут были лабиринты, стояли какие-то будки, сидели милиционеры. Представьте длинные, мрачные коридоры, по которым ходят сотрудники.Самый красивый кабинет был у генерального директора, и это отражало всю суть внутренней кухни. Поразило то, что ему были положены секретарь, советник, помощник, водитель, телохранитель. Это при том, что у остальных бедственные условия. Кабинет гендиректора и обычного сотрудника — небо и земля.

Если хочешь реформ и изменений, надо начинать с себя — я уволил всех помощников и разрушил эти апартаменты с комнатой отдыха и огромным столом.

На меня вновь посыпался шквал критики: мол, я не имею морального права крушить стены, раз сам их не строил. Но я взял на себя ответственность, и из одного большого кабинета получилось три удобных.

— У вас есть еще и свой, особый пунктик насчет велосипедов. Это правда?

— Да, мы установили велосипедную парковку. Когда тепло, я всегда пользуюсь велосипедом вместо машины. Кроме того, мы договорились со спортивным магазином о покупке двухколесного транспорта для сотрудников в рассрочку. Сейчас уже зима, но с весны у нас будет действовать пакет социальных льгот для велосипедистов.

— Многие обвиняют государственные СМИ в предвзятости. И это не лишено логики: кто платит, тот и музыку заказывает. Что вы думаете на этот счет?

— К КТРК всегда было особое отношение. Считалось, что канал просто выполняет указания сверху. Я работаю тут уже 8 месяцев и устал повторять, что за это время в отношении меня не было даже признаков давления. Вам сложно в это поверить, но это так.

Мы каждый день работаем с пресс-службами президента, правительства, парламента. Руководители этих отделов со мной на связи каждый день. У нас часто возникают споры, иногда доходит до криков. Бывает, что не разговариваем по 2-3 дня.

Были чиновники, которые привыкли относиться к ОТРК, как к собственному каналу. Пришлось перекрыть им доступ к отдельным журналистам. Раньше каждый из них имел здесь своего любимчика. А теперь такой практики нет, все через руководство компании.

— Знаю по своему опыту, что чем больше СМИ, тем сложнее такие темные делишки отслеживать. А уж в многолюдной КТРК это архисложная задача.

— Мы работаем с Антикоррупционной службой ГКНБ, и уже есть результаты.

Смотрите сами, сейчас кризис, рекламный рынок падает в целом по стране. По идее по сравнению с прошлым годом мы должны выйти с минусом. Но выходим не просто с плюсом, а с плюсом в 85 процентов! Скоро я смогу заявить, что мы вышли на самоокупаемость. Такое в истории КТРК впервые.

— Но ведь в каждом СМИ проводятся планерки. Что мешает журналисту или редактору предложить осветить ту тему, которая была заранее проплачена, не ставя вас в известность?

— Я сам провожу планерки. Это огромный труд. Мне приходится работать с утра до ночи. Уже восемь месяцев я раньше 23.00 отсюда не выхожу. Видите энергетики? Вредно, конечно, но надо держаться.

И результаты есть. Обычно после важных выборов в КТРК может произойти две вещи: либо устраивается революция и канал становился одним из ее символов (нас, кстати, еще называли «черным ящиком» из-за этого), либо он погружался в такую пучину грязи, что приходилось отмываться до следующих выборов.

Но на этот раз ни одному из участников партий не делали преференций. На этих дебатах были случаи, когда представители некоторых политобъединений предлагали приличную сумму, чтобы заранее узнать, какими будут вопросы. Сколько? Самое много — 8 тысяч долларов. Я тщательно следил, чтобы не было утечек.

Вопросы готовил сам и только за полчаса до эфира звал ведущих. Они получали от меня эти вопросы, и, кроме них, никто не знал, что будет.

Вы видели, что даже представители партии власти не знали эти вопросы. Я думаю, что именно этим мы смогли завоевать уважение.

— У вас в кабинете на «плазмах» вещают и Russia Today, и Euronews, и местные каналы. А есть ли там то, что вы бы хотели «украсть»?

— Могу сказать честно: мы не стали придумывать что-то новое и решили скопировать Euronews. У нас он называется «Ала-Тоо 24». Это будет новостной канал, вещающий сутки напролет.

Открытия ждем в новом году. Для этого готовим новостную студию, которая будет лучшей даже не в Кыргызстане, а в Центральной Азии.Зачем мы это делаем? Мы сильно отстаем от информационных сайтов. Современный человек не ждет новостей, а заходит на Sputnik. Мы полностью проигрываем в этом. Это для меня неприемлемо. Я должен выиграть Sputnik и намерен в новом году вас обойти.

— А какие еще изменения задуманы?

— Раньше КТРК было очень политизировано. 80 процентов самого рейтингового времени посвящалось политике. Сейчас мы больше внимания обращаем на регионы, простых жителей, ведь в каждом селе есть свой герой, свое достояние.

— Скажите, зачем вам все это? Бороться с системой, порой с тяжелым характером работников, критикой?

— Несмотря на то что мне всего лишь 35 лет, я пережил многое. Да, иногда на меня выливают ушаты грязи. Например, сейчас очень много увольнений, и не все сотрудники готовы это принять.

Я научился находить в себе силы и не отвечать злом на зло. На сегодня у меня нет врагов. Люди могут считать меня своим врагом, а я — нет. Считаю себя абсолютно счастливым человеком. Я всегда открыт для тех, кто хочет поговорить со мной и понять меня.

Если мы будем лучше, то и мир будет лучше. Я в этом уверен. Мы можем быть счастливы только в этой стране, на своей родине, и родине нужно что-то отдавать, а не только требовать.