Уже послезавтра истекает 15-дневный срок, после которого Telegram может быть заблокирован. По решению Мещанского суда Москвы мессенджер обязан выдать ключи шифрования ФСБ. Однако Telegram и Павел Дуров не готовы пойти на это. Что будет с мессенджером в России? «Код Дурова» взял эксклюзивное интервью у руководителя международной правозащитной организации «Агора» Павла Чикова. Именно «Агора» защищает Telegram в суде.
Расскажите, почему вы взялись защищать Telegram?
«Агора» с самого момента своего создания в 2005 году одним из основных направлений определила защиту гражданской активности, и мы постоянно расширяли понимание того, кого считать активистом, и где-то к 2010 году стало понятно, что очень много дел связано с Интернетом, а это настолько специфическая сфера, что под неё есть отдельная практика. Стала очевидна необходимость выделить специальное направление, связанное с защитой свободы Интернета, и мы это сделали. И в рамках одного из таких постоянных видов деятельности, в рамках этого направления определили мониторинг ситуации со свободой Интернета и подготовку к ежегодному докладу. Что мы и делали до 2010 года, и параллельно, поскольку мы всё-таки группа юристов, основной работой оставалась защита людей по уголовным делам. Но не только по уголовным делам. То есть, с одной стороны, мы участвовали в формировании практики, с другой стороны, описывали, что изменяется. Поэтому, когда принимался пакет Яровой, когда начались первые звоночки для мессенджеров год назад, было понятно, что это сфера нашего интереса, и когда Павел Дуров пригласил юристов участвовать в защите Telegram, для нас это было просто профессиональным приоритетом, и поэтому мы были в числе тех, кто предложил свою помощь. Мне удалось получить его личный контакт, мы списались и обсудили ситуацию. Для него принципиально важным моментом было знание неких технических особенностей, архитектуры Telegram, что такое end-to-end encryption, особенности мессенджеров и т. д. То есть юристов, хороших юристов, ему написало много, а тех, кто владеет технической стороной, не так много. И это повлияло.
Второй момент: повлияло то, что мы были готовы оказывать юридическую помощь и защиту безвозмездно. Не в смысле денег, а в смысле за идею. Вот причина, почему мы взялись за это. Ну, и плюс было тогда уже понятно, что этот вопрос, скорее всего, не будет иметь положительного решения на уровне страны. Следовательно, нацеливаться нужно на международный контекст. Более того, этот международный контекст по большому счёту отсутствует, потому что решений международных судов по данной теме просто нет. Более того, ещё ни одно дело такого плана не выходило на международный уровень. И, следовательно, была возможность как внутри России, так и на международном уровне сформировать некий прецедент и правовое регулирование этого пробела на данный момент. А это для любых юристов очень мотивирующий момент, потому что каждый хочет быть первым. Нам тоже хотелось быть первыми.
Почему власти хотят заблокировать именно этот Telegram? Почему не WhatsApp или Facebook? Ими ведь пользуется куда больше россиян.
Это хороший вопрос. На него нет чёткого ответа. Но возможны две причины. Первая: Дуров — россиянин. И из-за предыстории между «ВКонтакте» и российскими властями. Кроме того, он воспринимается властями как «свой», в том смысле, что из России. И, следовательно, мессенджер Telegram воспринимается как российский, как бы он и сам Дуров не пытались от этого дистанцироваться.
Вторая причина заключается в том, что вряд ли какой-то другой мессенджер или социальная сеть вызвали бы бурю протеста и были бы настолько чувствительными к публике и либеральному обществу, критически настроенными по отношению к властям. В какой-то степени Facebook тоже является подобной площадкой, но атаковать Facebook — это атаковать американскую компанию со всеми серьёзными вытекающими последствиями, рискуя иностранными судебными разбирательствами. Кроме того, нужно было уже с чего-то начать, и начать не с таких крупных, как WhatsApp, Viber или тот же Facebook.
А как думаете, кто принимал окончательное решение о блокировке? Руководство Роскомнадзора? Глава ФСБ? Может быть, президент?
Нет никаких сомнений, что решение о блокировке Telegram политическое, которое затрагивает вопросы средств массовой информации и медиа из-за того, что в последнее время Telegram-каналы стали отдельными СМИ. Посмотрите, сколько ссылок в изданиях на различные каналы в Telegram. С другой стороны, это вопросы интернет-экономики.
Не секрет, что Telegram находится в процессе ICO и привлекает очень серьёзные средства. Так или иначе, это один из самых успешных интернет-продуктов, вышедших из России. Последствия блокировки и запрета, а главное — эффект домино, который может последовать за ним, — это вопрос политический. Ни Роскомнадзор, ни ФСБ не в состоянии принимать такого рода решений. Они лишь могут к этому подвести, подготовить почву, но, так или иначе, решение принимается в администрации президента. Однако участвует ли в этом лично Владимир Путин, мне неизвестно. К тому же там есть советник по Интернету, люди, ответственные за внешнюю и внутреннюю политику, за безопасность. При этом окончательное решение о блокировке Telegram может быть ещё не принято. Оно может быть непредсказуемым. Как да, так и нет.
Как это может отразиться на самом Павле Дурове? Ранее он сообщал, что не может посещать Россию.
Формально претензий к Павлу Дурову в России нет. Нет никаких уголовных, административных дел, и нет личных претензий. Поэтому формально ему ничто не препятствует приехать в Россию. Но из соображений безопасности я бы не советовал ему приезжать в Россию. Только для того, чтобы у российских правоохранительных органов не возникло соблазна использовать Павла Дурова в качестве «заложника». В широком понимании этого слова. Решение о возбуждении уголовных дел в России принимаются очень быстро, и я бы просто не рисковал на его месте.
Расскажите, были ли попытки со стороны властей или спецслужб оказать давление на вас и на «Агору»?
Каких-либо угроз в адрес «Агоры» или в адрес юристов, участвующих в защите Telegram, не было.
А сколько человек защищают Telegram?
Четверо. Динзе, Ахметгалиев, Гайнутдинов и я.
Теперь расскажите, даже если бы вы по каким-то причинам знали, что есть вероятность 99%, что дело выиграть невозможно, стали бы бороться?
Здесь не стоит вопрос о выигрыше или проигрыше. Это не рулетка и не блек-джек. Это юридический процесс формирования неких стандартов. Глобально Интернет надевает маску шифрования. Борьба за приватность становится основным условием пользования глобальной сетью. Это становится модным, это становится трендом и must-have. Уже не первый год люди отказываются вести переписку с коллегами или знакомыми, у которых почта находится на небезопасных сервисах. Люди предпочитают обмениваться зашифрованными сообщениями на чувствительные темы. В ближайшем будущем это станет просто необходимым условием.
При этом на данный момент нет никаких юридических прописанных стандартов для этого ни на государственном, ни на международном уровне. Можно вспомнить историю противостояния ФБР и Apple. В конечном счёте ФБР отозвало иск. В других странах похожая ситуация. Россия же оказалась в уникальном положении. С одной стороны, режим достаточно репрессивный для того, чтобы предъявить соответствующие претензии, но гражданское общество достаточно развито для того, чтобы инициировать юридический процесс. То, что мы делаем сегодня, это завтрашний день юриспруденции.
Никто не строил иллюзий на то, что нам удастся получить какое-то исчерпывающее решение, гарантирующее неприкосновенность переписки или запрет на передачу и дешифровку сообщений спецслужбам. В сегодняшних российских реалиях ожидать, что суд встанет в оппозицию, это глупо. Мы работаем не на это. Мы вырабатываем стандарты. Понятно, что необходим баланс: есть элементы национальной безопасности, а прикосновенность частной жизни не абсолютна. Властей не устраивают зашифрованные сообщения. При этом компании и пользователи заинтересованы в сохранении этой неприкосновенности. Следовательно, этот стандарт должен быть выработан — и выработан с учётом баланса интересов. Ожидать баланса в российских судах, к сожалению, не приходится.
А считаете ли вы весь процесс с ФСБ хорошим пиар-ходом для мессенджера?
Резкий рост числа пользователей Telegram, связанный с судом с ФСБ, заставляет тревожиться и пользователей, и ведущих Telegram-каналов. То есть никто не знает, что будет завтра-послезавтра. Вдруг власти решат массово блокировать. На иностранных пользователях, коих 90%, эта шумиха не сказывается. История с Telegram также не сильно представлена в мировой прессе. Поэтому шум есть только внутри России. Сам Дуров говорит, что данный российский сегмент не такой большой в общем объёме, и именно это даёт возможность Telegram сильно не напрягаться из-за угроз властей. В данном случае интересы иностранных пользователей доминируют.
Каков план «Б» у Telegram в случае полной блокировки на территории России, как в ситуации с LinkedIn?
Практика показывает, что заблокированными остаётся половина пользователей, а в Иране процент пользователей, которые продолжили общаться после блокировки, достиг 70%. Ещё нужно понять, насколько сильно Роскомнадзор будет готов вкладывать усилия в блокировку.
Я думаю, что число пользователей в случае блокировки непременно упадёт. Может быть, вначале оно упадёт процентов до 30, однако потом будет подниматься, примерно до 60% в течение года. Пользователи адаптируются и найдут способы обхода блокировки. Властям придётся блокировать VPN и миллионы других адресов. Это очень большая работа, которая предстоит Роскомнадзору. По моему личному мнению, в Telegram не сильно придадут этому значения. Если из 200 миллионов пользователей в мире число упадёт на 7 миллионов, то потеря составит всего 3,5–4%, что совершенно незаметно.
