Независимое издание «Заноза» должно выплатить почти 350 тысяч долларов США за оскорбление президента Кыргызстана. К такому решению пришел суд, он удовлетворил иски генпрокурора страны. Президент Атамбаев заявляет, что примирение с изданием невозможно, и это «будет уроком для других клеветников». Что происходит со свободой слова в Кыргызстане? Громадское поговорило об этом с директором общественного фонда «Институт Медиа Полиси» Бегаим Усеновой.
Кыргызстан считался одной из самых свободных стран Центральной Азии, что вдруг случилось?
Все началось с исков генерального прокурора о защите чести и достоинства, которые он подал против нескольких изданий. В нашем законодательстве есть такая норма. Мы, конечно, всегда были против нее, потому что это двойное давление на судей, но до последних двух лет она не использовалась.
Прецедент произошел в 2015 году: суды двух инстанций удовлетворили такой иск. От журналиста потребовали 2 млн сомов (почти 30 тысяч долларов — ред.), он должен до сих пор выплачивать эту сумму.
В начале этого года были поданы новые иски против двух ведущих средств массовой информации. «Азаттык» — «Радио Свобода» по двум искам удалось в досудебном порядке урегулировать все вопросы, эти иски были отозваны. А вот случае с «Занозой» генпрокурор подал пять исков с общей суммой в 27 млн сомов — почти 400 тысяч долларов. Это очень большая сумма.
Насколько «Заноза» популярна? Это влиятельное, читаемое СМИ?
«Заноза» — довольно новое медиа, существует около двух лет. Оно завоевало свою аудиторию через фейсбук, популярно среди молодежи. Я провожу различные лекции для студентов, и обычно они говорят, что их источник — это «Заноза». Поэтому молодежь, конечно, осведомлена об этой ситуации.
Но в целом в Кыргызстане большинство населения — около 90% — получают информацию через телевидение. Не все телеканалы проявляют солидарность с «Занозой» и освещают эту ситуацию. У нас очень много государственных СМИ. Есть целый мультиплекс, который состоит из государственных СМИ, — это около 10-ти каналов, где-то пять из них информационные, и сказать, что они рассказывают об этой ситуации и выражают какую-то обеспокоенность, я не могу.
Эти иски могут привести к закрытию «Занозы»?
Да, потому что такую сумму это СМИ не зарабатывает, оно не может заплатить. Это неадекватно. По нашим законам моральная компенсация должна быть адекватной, соразмерной. Само слово «компенсация» означает возмещение, но не разорение. То, что суды первой инстанции полностью удовлетворили все финансовые требования, показывает, что они не собирались справедливо рассматривать эти процессы.
К каким материалам были претензии?
К двум новостям и трем публикациям, в которых было мнение. Претензия к новостям была в несбалансированности. По итогам различных пресс-конференций были опубликованы новости, в в них содержались цитаты политиков, юристов, которые суд сейчас требует подтвердить. Здесь есть вопросы к профессионализму, ведь когда даешь новость, даже если ты цитируешь, ты имеешь возможность взять также другую цитату и представить точку зрения другой стороны.
Что касается трех остальных статей, то там выражение мнения, оценочное суждение, которое вообще не может быть проверено: оно у всех просто разное — и все.
Почему претензии к «Радио Свобода» в итоге были сняты?
Дело в том, что у «Радио Свобода» есть свои стандарты, есть своя редакционная политика: нужно делать новости сбалансированными, двусторонними, и, даже если это цитата источника, все-таки проверять её на достоверность. Поэтому они пошли навстречу, исправились в каких-то моментах. Многие называют это самоцензурой, но я бы сказала, что это больше ответственности.
А в случае с «Занозой», даже если есть какой-то упрек в профессионализме, это все-таки должно решаться в журналистском цеху, через процесс саморегуляции. Никакое давление госорганов не заставит журналистов быть более профессиональными — это только внутреннее решение может быть.
Этот процесс должен быть эволюционным. А то, как сейчас это происходит, мы это абсолютно осуждаем. Нам не дают возможность защитить права наших СМИ. Все-таки здравый смысл, закон должны восторжествовать в данном случае. Даже если найдут ошибку журналистов, суммы моральной компенсации не должны быть неадекватно высокими, разорительными.
Можно сказать, что суды принимали независимые решения по этим делам?
Эти процессы, в которых мы участвуем, показывают, что решения не беспристрастные, равного доступа к судопроизводству у сторон нет. Мы за три дня получили решения по четырем судебным процессам, которые только в эти дни начались. У нас не было времени вообще на подготовку, просто передохнуть, собраться с мыслями, перекусить не было времени. Ну то есть это была какая-то гонка в авральном режиме, и все претензии были удовлетворены.
С чем вы связываете эту атаку на независимые СМИ?
Всегда есть много ответов, но у нас очень скоро президентские выборы, они пройдут в октябре. Многие наши коллеги, журналистские организации считают, что это зачистка в преддверии выборов.
У нас по закону публичное лицо все-таки должно быть терпимо к критике, должно быть выше, показывать положительный пример.
Если бы государство сказало: «Хорошо, давайте поговорим. Вот есть проблемы. Мы хотим, чтобы наши СМИ были той комнатой, в которую заходит потребитель и получает проверенную информацию, достоверную, не фейки, не слухи (у нас это называется „ушак“), — не это все. Пусть у нас будут информационно-новостные агентства, которые предоставляют уже проверенную информацию, мы готовы вас в этом поддерживать». Вместо этого даже остатки хоть какой-то достоверной информации подкашивают. Получится, что останутся только соцсети, в которых еще сложнее проверять информацию.
Сейчас следующий шаг за судами, за стороной генпрокурора, который подает иски, и за стороной президента, который может сказать: «Я думаю, что это уже лишнее, дальше не надо так делать, я не хочу портить себе репутацию».
Это довольно критичная ситуация, хотя, возможно, сейчас президент и его окружение этого не понимают. Для тех 6 лет, что у нас этот президент, — это самое существенное ухудшение отношений между СМИ и властью, которое не останется незамеченным. Ситуация негативным образом отразится на нашей медиакартине.
Как именно это может повлиять? Возможно ли какое-то ухудшение политического положения в стране? Как вам кажется, как будет дальше развиваться ситуация?
Любой кризис можно использовать — это возможность для изменений: как положительных, так и отрицательных. Я считаю, что наши СМИ должны стать более профессиональными, проводить еще больше расследований — доскональных, ответственных, основанных на фактах. Еще тщательнее искать какие-то коррупционные схемы власти, еще лучше исполнять свою роль «сторожевого пса демократии» и не падать духом. Cейчас интернет дает больше возможностей доносить и получать информацию. Поэтому глупо думать, что если избавиться от некоторых СМИ, сразу избавишься от всей критики — нет, это не так.
