Глава «Роскомсвободы» об антитеррористических поправках, законе о забвении и контроле рунета
Сергей Михайлов добился удаления из рунета сведений о себе как о «солнцевском авторитете Михасе», а простого парня из Новосибирской области посадили на два года за репост демотиватора. Основатель общественной организации «Роскомсвобода» АРТЕМ КОЗЛЮК рассказал корреспонденту «Денег» ИЛЬЕ ДАШКОВСКОМУ о ситуации со свободой информации в рунете.
— Сейчас бурно обсуждают антитеррористические поправки, так называемый закон Яровой—Озерова. Как вы оцениваете последствия принятия этого законопроекта?
— Я считаю, что предложение Яровой означает введение тотальной слежки за гражданами. Известно будет почти все, и государство будет иметь к этому доступ в любой момент времени. В том, что это именно желание следить, сомнений нет, ведь нам запрещают как-то защищаться от этого шифрованием. Любой мессенджер заставят передавать государству способы расшифровки.
Говорят, что законопроект якобы смягчили — неправда. Да, изначально предполагалось, что звонки и переписка будут храниться в течение трех лет, а теперь речь идет о полугоде. Но это в любом случае невыполнимые требования для бизнеса: на новые сервера потребуются сотни миллиардов долларов, компании лишатся прибыли на годы вперед, а государство — налогов на огромные суммы. Помимо этого три года потребуется хранить информацию о факте звонков и переписки, так называемые метаданные. Казалось бы, это просто факты совершения звонков и отправки сообщений, но и по ним можно собрать всю информацию о нашей жизни — об интересах, связях, даже привычках. На этот счет были исследования Стэнфорда.
Сбор и хранение такого огромного банка данных про всех нас неизбежно повлекут за собой и их утечки. Мы видим, как те или иные базы с личными данными или появляются в открытом доступе, или всплывают на черном рынке. Теперь это будет происходить в заметно больших масштабах.
— «Роскомсвобода» активно борется против закона о забвении, который принят и действует с начала года. Не считаете ли вы, что в каких-то случаях стирать в интернете информацию действительно необходимо?
— Ну смотрите. Из последних примеров. В конце мая бизнесмен-ресторатор Евгений Пригожин подал 15 исков к «Яндексу» по закону о забвении, в которых потребовал убрать кроме прочего ссылки о «фабрике троллей», которая предположительно им спонсируется, и госконтрактах его компаний со структурами Минобороны. Сергей Михайлов, которого называют лидером солнцевской группировки, заставил удалить из поисковой выдачи некоторые результаты по запросам «Сергей Михайлов Михась», «Сергей Михайлов Михась Солнцево», «Сергей Михайлов Солнцево». Чуть раньше поисковики удалили из выдачи новости правозащитного центра «Сова» об избиении в Обнинске скинхедами ангольца и о приговоре в том же городе восьмерым националистам. Разве эту информацию нужно было удалять? Я убежден, что удаление любой, даже ложной информации нарушает права общества. Весь этот массив информации — наша история, будущие поколения должны иметь право сами разобраться, кто о ком что написал, почему, правда ли это…
— Как далеко зайдет история с удалением?
— Мы видим, что «Яндекс» и Google, сообразуясь с собственными представлениями о справедливости требований, сейчас удовлетворяют только 20–25% запросов на удаление информации. Те, кому отказали в удалении, могут идти в суд. На мой взгляд, этот расклад дает надежду, что требования не будут нарастать как снежный ком: все-таки идти судиться — это не совсем то же самое, что просто попытаться надавить на поисковики, в суд пойдут единицы.
— В ЕС тоже есть право на забвение в интернете. Как там справляются?
— Там не закон, а судебная практика, причем точно определено, что информация, важная обществу, не может быть удалена. Тем не менее в ЕС за два года подобной практики компания Google получила полтора миллиона запросов и удовлетворила порядка 40% из них.
— У нас же определены поисковые системы, которые должны стирать из выдачи ссылки. Это только известные поисковики. Получается, остальные не должны?
— Так и есть, просто мало кто знает об альтернативах и основная масса ими никогда не воспользуется. Кроме этого есть еще VPN, браузер TOR, анонимайзеры — куча вариантов обойти блокировки. Я скажу больше — если зайти в Google не в зоне .ru, забить в поиске блокированную информацию, вы получите все ссылки. Я вижу, что этими способами люди сейчас активно ищут информацию о желающих «впасть в забвение». То есть те, кто предпринимает действия, чтобы их забыли, получают эффект Барбры Стрейзанд. Помните, когда она судилась в начале нулевых с одним фотографом, чтобы тот удалил фотографию ее дома, и в результате фото увидели даже те, кто не помнил ее в лицо.
— Насколько серьезно можно говорить о цензуре в рунете? Как оценить — ее много или мало?
— Ее много, очень много. С 2012 года (это точка отсчета, появление закона о черных списках, который дал право Роскомнадзору быть цензором даже без суда в некоторых случаях) было заблокировано 1,2 млн сайтов, если учитывать неправомерные блокировки по IP-адресу, десятки людей сели в тюрьму по уголовным делам, связанным с постами в интернете, лайками, репостами. Дошло до того, что в феврале внесли в реестр запрещенных интернет-ресурсов сайты с российским антифашистским фильмом «Россия-88» с известными актерами, с международными наградами. Там, оказывается, были отдельные сцены, которые можно трактовать как экстремизм. Так сразу все кино про гитлеровскую Германию и Великую Отечественную можно запретить.
— Дел в судах и даже реальных сроков за посты в соцсетях все больше, а шума все меньше. Почему?
— Когда все это только начиналось, по каждому делу было много шума и СМИ писали по нескольку месяцев про каждого человека. Теперь такие дела возбуждаются ежедневно, одновременно в нескольких регионах, и внимание общества размыто. Это стало мейнстримом, и все меньше вызывает удивление.
Между тем дела-то заводят удивительные. Вспомним суд еще 2012 года из-за лайка в сети «ВКонтакте» скриншота из фильма «Американская история X», где у главного героя татуировка со свастикой на груди. Витольда Филиппова из Казани приговорили за это к штрафу в тысячу рублей. И плевать, что это очень известное антифашистское кино: сказали экстремизм, значит, экстремизм!
Мне вообще кажется, это просто выполнение плана: прокуроры приходят на работу, открывают «ВКонтакте» (ВК) как наиболее массовую соцсеть, ищут по ключевым словам посты. «ВКонтакте» не скрывает, что работает с властями в этом плане, но еще есть и такой момент: с Facebook и Twitter правоохранители еще не очень умеют работать, с ВК у них уже скорее привычка выработалась.
Facebook и Twitter уже показали зубы — они находятся вне юрисдикции России и блокируют что-то только по своему усмотрению. Данными делятся тоже редко — как посчитают нужным. С ВК быстрее, проще, да там и доля проникновения россиян выше, особенно молодежи, которая радикальнее настроена и высказывается жестче.
Надо заметить, что по Конституции нарушать право личной переписки, к которой я отношу и закрытые от всего интернета странички в соцсетях, нельзя, и, по идее, на каждую переданную правоохранителям и спецслужбам информацию должно быть решение суда. Но проверить это мы никак не можем.
— Как это все сказывается на интернет-бизнесе?
— У нас бизнес, связанный с интернетом, составляет до 20% ВВП. Вы можете найти другие цифры — 2%, 8,5%, но, если подсчитать весь бизнес, который связан с интернетом,— это 20%. Это очень много, и мы действительно это можем потерять. С другой стороны, можно ввести цензуру и пытаться построить тотально подконтрольный государственной идеологии местный бизнес — это китайский вариант. Мы идем по этому пути регулирования интернета, к сожалению. Вопрос только, насколько этот контроль будет жестким: будет ли у нас китайский или северокорейский контроль, грубо говоря. Мы сейчас именно на такой развилке.
— Рунет можно внезапно перекрыть?
— Теоретически — да, а практически — не знаю. У нас несколько тысяч провайдеров, которых заставить все закрыть в один момент невозможно. В Казахстане такое уже делают — были новости о внезапной блокировке там вообще всех иностранных соцсетей сразу. Только различия между Россией и Казахстаном в том, что там всего около 30 провайдеров, а в России — несколько тысяч. Правда, их каналы быстро забьются запросами и все равно рунет замкнется в своих границах через какое-то время.
