«Люди хотят жить хорошо, или, хотя бы, не хуже, чем было, причем сейчас, а не в отдаленном будущем. Поэтому, задача властной элиты состоит в том, чтобы найти способы преодоления отчуждения, враждебности, конфронтации с народом», — отмечалось в выступлении политического аналитика Анар Мусабаевой на экспертной встрече 18 января в Институте общественной политике на тему «Власть и общество: Как выйти на общую повестку дня?».
«Необходимо разобраться, кого мы имеем в виду, когда говорим о власти. Для рядового гражданина между словом «власть» и «правительство» стоит знак равенства, но говоря «правительство», не стоит думать что, подразумевается, собственно говоря, правительство (или исполнительная власть). Под «правительством», под «властью», как правило, подразумевается и президент, и парламент и кабинет министров, и государственные ведомства. Иначе говоря, было бы более корректно говорить о взаимоотношениях между властвующими (правящими) элитами и обществом.
Во взаимоотношениях правящих элит и обществом могут существовать несколько вариантов.
1) Интересы политической элиты и общества совпадают (в основном)
2) Интересы правящей элиты и общества существенно противоречат друг другу
3) Интересы правящей элиты и общества приходят в полное противоречие
4) Вариант «власть сама по себе и общество само по себе».
Первый вариант характерен для демократических государств с длительной историей и сильными демократическими институтами.
Даже в самых демократических государствах, где давно установлены и действуют процедуры согласования различных интересов, не может быть идеального состояния гармонии между правящими элитами и обществом. Но, естественно, чем меньше противоречий и больше общих интересов, тем больше возможностей достижения компромиссов.
Второй вариант характерен для авторитарных политических режимов. Для сохранения более или менее устойчивой стабильности, правящая элита при данном варианте, почти всегда применяет различные манипулятивные политические технологии в отношении общества, чтобы создавать видимость общих интересов, камуфлируя свои собственные цели и намерения под «соусом» «национальных», «государственных» интересов, патриотизма, и т.п., либо применяются политические репрессии против тех, кто артикулирует наличие противоречий между интересами правящей элиты и общества.
Третий вариант – это противостояние элит и общества, «революционная ситуация» по В.И.Ленину, когда «верхи не могут управлять по-старому», а «низы не хотят жить по- старому». Третий вариант, является чаще всего логическим продолжением второго варианта, доведенного до открытой войны элит и общества.
Четвертый вариант может существовать тогда, когда интересы основной части общества и правящей элиты не пересекаются какое-то время и позволяют существовать элите и обществу автономно друг от друга. Такая ситуация может существовать как относительно короткие периоды стабильности и как некое переходное состояние. Какие-то важные события или состояния (внешний экономический шок, достижение до предельных размеров алчности правящей элиты и др.) могут изменить ситуацию.
В Кыргызстане ситуация отношений власти и общества в 2010 г. привела к революционной ситуации и апрельским событиям, которые уже установили некую печальную традицию насильственной ротации правящей элиты.
На какое-то время, после апрельских событий создалась ситуация солидарности в обществе, ожидания перемен, создалось ощущение присутствия реальной основы для формулирования общих целей. Но очень быстро вся ситуация изменилась. Последующие события в стране показывают, что революционная ситуация оказалась неисчерпанной, поскольку не исчезло крайнее противоречие между интересами основной части общества и теперешней правящей элитой.
Что это означает?
Это означает, что революционная ситуация все еще имеет место, и более того, общественное возбуждение довольно ощутимо.
Фундаментальной проблемой в отношениях между властью и народом в Кыргызстане является взаимное отчуждение, и отсутствие обратной связи.
Это является основной проблемой падения режима Бакиева в апреле прошлого года. И это остается ключевой проблемой нынешней правящей элиты.
Нужно отметить, что это отчуждение нарастало все годы, которые Кыргызстан считался независимым. Обратная связь между властью и гражданами была нарушена. Курултай согласия мог бы стать спасительной и последней возможностью прежнего режима восстановить (или, если хотите, вновь создать) обратную связь, если бы Курултай был бы использован правильно. Но, как оказалось, Курултай только был неким декоративным мероприятием, и не имел в виду действительное введение делиберативной практики, то есть практики публичного обсуждения важнейших вопросов жизнедеятельности государства представителями различных слоев общества. Вместо этого, в общественное пространство был вброшен некий конструкт «совещательной демократии». В результате, мы стали свидетелями трагических событий.
Ни апрельские события, ни трагический конфликт на юге страны не стали для нашей страны объединяющей темой, а напротив, усилили противоречия и напряженность в обществе. Возможность построения первой парламентской страны в регионе также не сильно вдохновило общество. Муссируемая в последнее время тема борьбы с терроризмом и экстремизмом, по всей видимости, также не станет объединяющим началом для общества.
Все потому, что отчуждение простых граждан от власти, от властных институтов не ушло, а продолжает оставаться сильным, и даже нарастает, чему способствует ситуация кризиса.
В обществе сейчас очень сильны восприятия о том, что нынешняя «элита» продолжает решать свои собственные проблемы, лоббирует свои интересы (интересы кланов, семей), продолжает обманывать население, не проявляет ответственности. И нельзя сказать, что такие восприятия необоснованны. Такое положение ведет к тому, что со стороны граждан создается довольно устойчивое отношение отчужденности и враждебности к государственным институтам.
Неспроста, идея введения института Народного Курултая возникает вновь и вновь. Несмотря на дискредитацию идеи Курултая, и попыток использовать этот институт в своих интересах определенными политическими фигурами и группами, я полагаю, что эта идея имеет большие шансы на поддержку среди населения. В этом я вижу продолжение попыток придать политике более открытый и публичный характер.
Закрытое, непрозрачное принятие решений органами власти, уже не устраивает наших граждан и порождает сомнения. Это неизбежно ведет к восприятию власти как нелегитимной.
В текущей ситуации, только прозрачность, публичность политиков, жизнь в прямом эфире, если можно так выразиться, может спасти политиков и лиц, принимающих решения, от враждебности общества, от народного гнева. Продолжение существующей практики отсутствия подотчетности и прозрачности в принятии решений только ускорит полный распад системы и погубит власть. Это не просто страшилки, это реальность, которая нас ожидает в ближайшем будущем, если властью не будут предприняты шаги по убеждению общества в том, что у нынешней властвующей элиты, по крайней мере, часть интересов совпадает с интересами всего общества.
Как убеждать? Каждое движение лица, принимающего решения, должно сопровождаться адекватной информацией, доступной для публики. Если совершает поездки за народный счет, или в рамках своих профессиональных обязанностей, то должен непременно отчитаться по поездке: куда, зачем, с кем встречался, какие вопросы обсуждал и с кем, что стало итогом. Люди хотят знать, чем занимаются люди в правительстве, как подписываются инвестиционные контракты, какие вопросы решают парламентские комитеты, насколько различают «частный карман» от «государственного кармана».
Нужно учитывать, что, если у граждан будет устойчивое ощущение, что государство не выполняет свои основные функции по отношению к гражданам, что оно коррумпировано и паразитарно, то общество будет воспринимать как свой интерес- ликвидацию такого государство (власти), стремление избавиться от него.
Кроме этого, любые попытки лиц, принимающих решения (ЛПР) отгородить себя от ненужных глаз и ушей (например, НПО, журналистов), попытки применять репрессии против них или ограничивать, только усугубят положение правящего класса. Это приведет только к усилению революционной ситуации.
Надежды людей во власти на то, что какое-то время удастся усидеть во власти и решить собственные проблемы, в то время как общество самостоятельно будет решать свои, тоже весьма призрачны. Мы имеем ситуацию кризиса и революционную ситуацию. Стремительно падает уровень жизни, цены растут каждый день, готовы бастовать ранее самые управляемые и подконтрольные власти категории населения (учителя, на очереди – врачи, работники культуры), становится более очевидным разрыв между богатыми и бедными.
Ресурс времени почти отсутствует. Люди хотят жить хорошо, или, хотя бы, не хуже, чем было, причем сейчас, а не в отдаленном будущем. Поэтому, задача властной элиты, ЛПРов состоит в том, чтобы найти способы преодоления отчуждения, враждебности, конфронтации с народом, и построения доверительных отношений.
Так что, на общую повестку можно выйти только тогда, когда общество увидит во власти людей, готовых работать на интересы страны и общества, а не только на свои личные интересы. Тогда, когда у граждан будет складываться уверенность, что их перестают обманывать нещадно, что у элиты и народа совпадают коренные интересы, когда представители элиты смогут убедить граждан в том, что интересы разных групп могут быть консолидированы для достижения консенсусных целей всего общества (то есть для общего блага), тогда общая повестка возможна. Опять же, чтобы был консенсус, необходимо, чтобы политика носила публичный характер.
Возможно, прозвучит идеалистически, но, по-моему, крайне важно, чтобы само общество, прежде всего, его организованная часть, делала попытки солидаризировать общество, и не только на основе общей критики и контроля власти, но и на основе патриотизма, проявляющегося, прежде всего, в неравнодушном отношении к своей стране, к ее будущему, другими словами, задачей гражданского общества должны стать мобилизация ресурсов солидарности.
Сформулированность национальных интересов и консенсус по этому поводу между властью и обществом стало бы ресурсом солидарности и сотрудничества. Проблема формулирования национальных интересов связана с созданием механизмов для консолидации общества на основе ценностных ориентаций. Формулирование национальных интересов будет возможно только тогда, когда появятся механизмы последовательного согласования позиций и интересов различных социальных групп в обществе, а не тогда, когда эти «национальные интересы» будут придумываться и навязываться отдельными политиками, партиями, или экспертами. Политические партии, по логике вещей, должны играть важную роль в институционализации таких механизмов согласования интересов, но для этого у партий должны быть не фиктивные или полуфиктивные, или какие-то виртуальные члены, а реальная социальная база.
Таким образом, для того, чтобы были сформулированы и приняты национальные интересы, в обществе должны стать обычным и нормальным явлением последовательное агрегирование и консолидация интересов, а также распределение ответственности между договаривающимися сторонами. Пока этого нет, те, кто у руля власти будут за общество решать, что является национальными интересами, и что является задачами практической политики государства. При этом угроза, что в качестве национальных интересов будут навязываться интересы отдельных политиков, кланов, партий и т.д. вместо объективных потребностей общества, очень реальна. На службу будут привлечены различные технологии.
Все же, у общества есть свой ресурс влияния на власть – это сила общественного мнения и насилие в форме революций и бунтов. Политические революции являются «платой» общества за безответственность его элиты, за неспособность элиты извлекать уроки.
