«Когда-то судебное разбирательство считалось нецивилизованным способом разрешения споров, однако потом, когда стали избивать и убивать журналистов, стало понятно, что лучше суд, чем избиение или убийство», — отметил сегодня в интервью ВРС Шамарал Майчиев, медиа-эксперт. Сегодня в интервью ВРС он рассказал об особенностях работы адвокатов, занимающихся делами журналистов.
В интервью Шамарал Майчиев отметил, что главная особенность юристов, занимающимися делами журналистов, заключается в том, что они работают со словом.
«Как правило, все возникающие споры возникают из-за толкования значения слов и выражений. То есть, когда наносится урон чести и достоинству человека, необходимо проводить лингвистическую, филологическую и психологическую экспертизу. Поэтому юрист, который работает в области СМИ, как минимум, должен знать правила языка, чтобы он мог на уровне чтения материала понять, затрагиваются ли интересы истца или нет», — сказал Майчиев.
Еще одна особенность, по словам медиаэксперта, касается того, что юрист должен знать стандарты журналистской деятельности, в том числе и этический кодекс, что журналист должен подтверждать информацию, должен разделять понятие «мнение», от понятия «факты».
«Как правило, юристы, которые работают в области СМИ, знают все эти особенности и могут проконсультировать как истца, который хочет подать иск, так и ответчика, то есть СМИ», — отметил Майчиев.
Отвечая на вопрос о том, какие сложности возникают в работе медиаюристов, Шамарал Майчиев сказал: «Здесь все зависит от статуса истца. Если истец является крупным чиновником, который имеет административный ресурс и влияет на судебную власть, то такой процесс сложно выиграть».
«Очень часто эксперт отказывается давать лингвистическую или филологическую экспертизу, потому что впоследствии ему надо будет ходить по судам и пояснять значение слов и выражений», — сказал медиаэксперт.
«Также возникают сложности при оценке доказательств. По клевете и оскорблению нужно доказывать умысел, что человек именно в тексте материала умышленно унизил или опорочил кого-либо, а в гражданском процессе нужно доказывать факт распространения информации, недостоверность сведений и, что они порочат честь и достоинство человека», — добавил эксперт.
Между тем, Шамарал Майчиев отметил, что «всего в сфере медиа насчитывается семь-восемь профессиональных юристов».
«Что касается прессинга, то я рассматривал много дел, но не могу сказать, что когда-либо испытывал давление. В ходе процесса спор идет между истцами и ответчиками, а адвокат просто представляет юридическую сторону вопроса, поэтому вряд ли кому придет в голову давить на адвоката», — отметил меиаэксперт.
«Не исключены случаи, когда журналисты сами виноваты в том, что на них подают в суд. Не секрет, что имеют место заказные материалы», — подчеркнул Майчиев.
«Когда журналист дает объективную проверенную информацию и если дело в суде не двигается с места, то надо всеми способами защищать работника СМИ».
«В рамках Комиссии по рассмотрению жалоб на СМИ мы проводили добровольную экспертизу газет и везде столкнулись с тем, что личное мнение журналиста превалирует над фактами. Для этого даже не надо экспертизу проводить, достаточно купить газету и прочитать пару статей. Все-таки нам надо стремиться к тому, чтобы поднимать стандарты журналистской деятельности», — добавил Майчиев.
Кроме того, в интервью эксперт отметил, что зачастую бывает так, что дело между журналистом и заявителем не доходит до суда: «Мало кто хочет доводить дело до суда и участвовать во всех этих долгих процессах. Поэтому, если можно обойтись извинениями или мирно урегулировать дело, то лучше пойти на мировую. Когда-то судебное разбирательство считалось нецивилизованным способом разрешения споров, однако потом, когда стали избивать и убивать журналистов, стало понятно, что лучше суд, чем избиение или убийство. Тем не менее, должны работать механизмы досудебного регулирования».
В заключение Шамарал Майчиев ответил на вопрос о том, с какими интересными процессами ему приходилось сталкиваться: «Я занимался многими делами, и все они по-своему были интересными. Особенно мне запомнилось 24 марта 2005 года, когда я весь день находился на одном важном судебном разбирательстве, которое шло не в нашу пользу, и о смене власти в стране узнал, только приехав на работу в 17:00».
—
http://www.bpc.kg/news/9468-05-03-10
