Эксперты Института Медиа Полиси прокомментировали новые поправки в Уголовный кодекс, кодексы о проступках и о нарушениях.
По словам Акмата Алагушева, сомнения вызывают изменения, касающиеся ответственности за распространение недостоверной информации.
«Дела этой категории рассматриваются уполномоченным органом в сфере внутренних дел, то есть МВД или его структурные подразделения. До этого распространителями «сплетен» почему-то занимался ГКНБ. Ключевым квалифицирующим признаком правонарушения является «распространение недостоверной информации», которая в свою очередь должна «нарушать общественный порядок и спокойствие граждан» — это второй квалифицирующий признак. И первый, и второй признаки необходимо установить. При составлении протокола представитель уполномоченного органа должен уже иметь документы (большой вопрос какие) о том, что информация, которую распространил правонарушитель, является недостоверной. Как он это будет делать, тоже вопрос. Кто и по какому критерию будет определять, «нарушены ли общественный порядок и спокойствие граждан», вообще не понятно. Какое из подразделений ОВД будет заниматься этим? Это тоже важно», — отметил Акмат Алагушев.
Он добавил, что не учтен и тот момент, что распространитель может сам добросовестно заблуждаться и не знать о недостоверности сведений. Эксперт почеркнул, что использование социальных сетей широко распространено во всем мире и люди делятся информацией на различных площадках. «В этом правонарушении не раскрывается умысел. Неясно, должен ли человек это нарушение совершить с умыслом или без», — считает Акмат Алагушев.
Он добавил, что в поправках есть норма, предписывающая, что в случае несогласия с протоколом нарушитель может обжаловать решение уполномоченного органа в суде.
«Мы получаем полноценный судебный процесс, в котором стороны будут доказывать свою правоту. На мой взгляд, инициаторы и законодатели изменений и дополнений, наспех принимая поправки, допустили ряд просчетов и ошибок. Вышеуказанное правонарушение коли родилось, должно было вноситься в Кодекс о проступках, по которому бы проводилось полноценное досудебное производство в рамках УПК КР», — отметил эксперт.
Он также обратил внимание на новые поправки, касающиеся несоблюдения требований (условий) комендантского часа. Они, напомним, внесены в Кодекс о нарушениях, а нарушение требований чрезвычайного или военного положения (за исключением нарушения комендантского часа) — в Кодексе о проступках.
«Надо полагать, должно было быть наоборот. Несоблюдение и нарушение, по сути, синонимы, при этом за нарушение ЧП предусмотрена административная ответственность, а за нарушение требований ЧП вне комендантского часа — уголовная ответственность, при том что комендантский час не может быть объявлен без ЧП. Диспозиция нормы «нарушение требований чрезвычайного или военного положения» является чересчур широкой. Сюда можно отнести и требования коменданта, и требования, установленные конституционным законом КР «О чрезвычайном положении», — задается вопросом Акмат Алагушев.
Закон предписывает коменданту установить порядок аккредитации журналистов. Однако он отказывается исполнить это требование. Означает ли, что его действия будут подпадать под норму кодекса?
Акмат Алагушев
Юрист подчеркнул, что Конституционный закон «О чрезвычайном положении» имеет ряд норм, предусматривающих санкцию за нарушение. «Введение контроля за СМИ, в случае нагнетания обстановки, изъятие имущества, задержание. Помимо того, что в санкциях о введении контроля отсутствует четкость и понятность пределов контроля, а это снова чревато непоследовательностью и избирательностью решений. Неясно также, будут ли за одно и то же правонарушение предусматривать ответственность по Конституционному закону и по кодексу», — пояснил Акмат Алагушев.
Напомним, поправки, внесенные в кодексы, начали действовать с 3 апреля.
