В Евросоюзе начали действовать новые правила по защите персональных данных. Они запрещают, в частности, публиковать в Интернете фотографии людей без их согласия. Нарушителям грозят огромные штрафы. По мнению экспертов, новый регламент серьезно усложнит работу журналистов, а также доставит немало проблем пользователям смартфонов, особенно тем, кто любит фотографировать и делать селфи на улице.
В 2015 году в Британии показали реалити-шоу, участникам которого нужно было спрятаться на острове от спецслужб. Никто не смог, так как игрок рано или поздно оставлял электронный след, его тут же брали. Электронный след — это оплата по карточке, выход в Сеть или телефонный звонок. При любом из этих действий наши персональные данные — возраст, адрес, местонахождение — становятся уязвимыми. И если нас не ловят, следовательно, мы просто не нужны.
В 2018 в силу вступил новый регламент Евросоюза о защите данных. К спецслужбам он, крайне вероятно, не относится, но он запрещает компании, ставшей обладателем личных данных клиента, передавать их, публиковать, и просто надоедать клиенту спамом. Примером такого нарушения может служить история, когда администрация лондонского района Челси поделилась с журналистами базой данных домовладельцев. Газета затем предложила уплотнить богачей и подселить на их лишние метры погорельцев высотки Grenfell Tower. Богачи традиционно были против. Администрация по старым законам была наказана на 120 тысяч фунтов, по новым она могла бы потерять 20 миллионов.
В частности, новый закон направлен против такой журналистики. Также он убивает профессию папарацци. Это случилось через 20 лет после того, как сама профессия убила принцессу Диану.
Джеффри Льюис, адвокат: «Носитель биометрической информации, например, Ким Кардашьян, сможет теперь сказать: я не хочу, чтобы мои данные были опубликованы. Я требую, чтобы фотографию удалили, потому что я — владелец этих данных».
На голове мы носим не только шляпу, но и биометрическую информацию. Ее, согласно новым законам, можно также распространять, то есть показывать только с разрешения носителя информации, то есть самого лица.
Джеффри Льюис: «Мое лицо является носителем биометрических данных, но только в том случае, если меня можно идентифицировать по лицу. Я адвокат, мое имя известно, меня легко найти. И вы, записывая это интервью, собираете мои биометрические данные и можете ими делиться только потому, что я вам это разрешаю».
Запрет может распространиться не только на папарацци и журналистов таблоидов, скупающих медицинские справки и интимные снимки, но и на больших фотографов. Георгий Пинхасов представил на выставке в Лондоне работы по теме «Дом», но как только он выходит за пределы своего дома работать, в его кадр попадают люди, не давшие разрешения быть увековеченными им.
Георгий Пинхасов, фотограф: «Честно говоря, я не думаю об этом, потому что это не я их публикую, агентство мое публикует. Моя задача — сделать красивую фотографию. Логично, чтобы ограничения были. Как журналист я хочу, конечно, работать без ограничений, как частное лицо я хочу быть защищенным».
Любой турист, попавший в Евросоюз, может стать ответчиком, но только если в кадр случайно попадет знаменитость, например, Элтон Джон, и турист загрузит фотографию в Сеть и отметит на ней Элтона Джона. Тогда его могут попросить убрать снимок. Меньше риска, если никого не узнавать и не отмечать, теги не ставить, а также если в подписчиках только родная мама.
Рен: «Мы фотографировали в Лондоне таких же туристов, как и мы сами. Что же нам теперь, подходить друг к другу с бумажкой и просить поставить подпись, что мы не против? Это абсурд!»
Но для тех, кто очень боится нарушить, безопаснее всего фотографировать гражданина в костюме Йоды. Или приезжать ночью. Или отдыхать на необитаемом острове, который к тому же не входит в Евросоюз.
Как передает корреспондент Лиза Герсон, новые правила могут осложнить работу тележурналистов в Европе. Съемка гуляющих для репортажа, если воспринимать закон буквально, — это незаконная деятельность. Невозможно же обежать всех людей на улице с обходным листом и у каждого взять письменное разрешение. Теперь в Европе остается надеяться на авось, что никто не пожалуется, и на здравый смысл людей.
